Когда я наконец чувствую, что лучше отдохнуть мне в этих условиях все равно не удастся, то готовлюсь к следующему этапу пути – к выходу в поселок. Ли Вэй кое-что говорил мне о том, как мы будем подниматься обратно, так что основные принципы мне известны. Есть страховка, которую я сняла с каната, и с ее помощью я начинаю подъем. Мне удается высоко подбросить веревку и зацепить ее за выступ скалы достаточно надежно, чтобы вскарабкаться выше.
Однако когда я добираюсь до конца веревки, то не нахожу места, чтобы закрепить ее снова. Начало канатной дороги все еще далеко. Теперь мне надо цепляться руками, молясь, чтобы не ошибиться с выбором и чтобы места захвата не рассыпались пылью у меня под пальцами, отправив меня вниз. Как это ни удивительно, все держится, но, когда я наконец уже приближаюсь к концу подъема, раздается шум падающего сверху небольшого камня. В отличие от прошлых разов, мне негде укрыться, и у меня нет страховки, на которой можно было бы откачнуться в сторону. Остается только цепляться за склон и прятать лицо, надеясь, что камнепад меня не заденет.
Несколько острых осколков попадают по рукам и лицу, заставляя вздрагивать. Мне приходится собрать всю свою волю, чтобы просто продолжать держаться, не потерять опоры рук и ног. Когда снова наступает тишина, я медленно поднимаю голову и прислушиваюсь, ловя признаки новых проблем. Их нет, и я прихожу в движение, карабкаясь вверх как можно быстрее, стремясь оказаться наверху. Увидев здание канатной дороги, я готова разрыдаться от облегчения. Я подтягиваюсь на дрожащих руках и хватаюсь за каменный выступ, который позволит мне выбраться на ровную поверхность. Почти мгновенно камень под руками крошится – мне больше не за что ухватиться. Я с криком лечу назад, обратно по склону, в темноту.
Я приземляюсь спиной на карниз, куда спрыгнула вначале. Удар получился настолько сильным, что у меня перехватывает дыхание. Я лежу на месте, задыхаясь и глядя на то расстояние, которое только что потеряла. У меня на глаза выступают слезы, желание сдаться становится почти непреодолимым. Меня охватывают отчаяние и боль, не только за себя, но и за Ли Вэя. Пока я висела на канате, я не могла позволить себе тревожиться за него – мне надо было думать о том, чтобы выжить самой. Сейчас страхи наваливаются на меня. Что с ним? Жив ли он вообще? А еще больнее меня ранит мысль о том, что если бы я просто с ним сбежала, то смогла бы избавить его от такой участи. Правда, тогда я бросила бы Чжан Цзин… Ну и что? Теперь я подвела вообще всех!