Мы с Ли Вэем встревоженно переглядываемся. Я решительно не знаю, можно ли нам доверять кому-то в этом странном месте, но Сю Мэй, по крайней мере, от нас не шарахается, в отличие от продавцов на рынке. Ее лицо кажется мне открытым и обезоруживающим, а ее умение пользоваться нашим языком (или, по крайней мере, похожим на него) служит хоть каким-то упорядочивающим моментом в совершенно безумной ситуации. Чуть поколебавшись, мы идем за ней.
Заходим на кухню. Такой кухни я в жизни не видела. Пар клубами поднимается над кастрюлями, стоящими на горячей плите, делая все помещение жарким и душным. На меня наваливаются совершенно незнакомые запахи – видимо, продуктов, которые мне раньше не встречались. Это совсем не похоже на нашу кухню в поселке, где немногочисленные ингредиенты приходится расходовать очень экономно. Здесь деловито снуют две девушки и мальчишка, обрабатывая всевозможные овощи и мясо, посыпая их какими-то невиданными порошками. Рот у меня наполняется слюной, а на потрясенном лице Ли Вэя написан откровенный голод.
И, конечно, тут присутствуют звуки. Так много звуков, и для большинства у меня нет названий. Кастрюли и котелки небрежно швыряют, блюда бесцеремонно плюхают. Продукты, брошенные на горячие сковороды с маслом, создают шум, от которого у меня глаза на лоб лезут. Фэн Цзе такого не описывала. Ко всему этому примешиваются звуки человеческого разговора: занимаясь своими делами, все работники болтают. Один из них замечает нас и, вежливо кивнув, говорит что-то, обращаясь к Сю Мэй. Она улыбается и отвечает, это изумляет меня – она может слышать и свободно владеет звуковой и знаковой речью!
У меня нет времени это осмысливать; она выводит нас из кухни в гораздо большее помещение. Оно заполнено столами: некоторые стоят в центре, другие расставлены в углах и спрятаны за полупрозрачными занавесками. Стены украшены гобеленами и свитками, а также красиво расставленными керамическими изделиями. За столами сидят в основном мужчины в одежде самых разных цветов и фасонов. Некоторые одеты так же скромно, как мы с Ли Вэем. Другие могут соперничать с тем торговцем шелком, за которым мы вошли в город. Если не считать немолодой женщины, сидящей в большой группе за одним из столов в центре, единственная присутствующая в зале женщина, помимо меня и Сю Мэй, вроде как здесь работает. Она одета в шелк и стоит спиной к нам, расставляя еду и напитки.
Я читала про постоялые дворы в архиве, но мы с Ли Вэем сами никогда не бывали в таком месте. Где бы мы это сделали? Кто приезжает к нам в поселок? Сю Мэй указывает на один из занавешенных столов. Мы проходим мимо полуседого мужчины; он стоит у двери, скрестив руки на груди. Его лицо в шрамах, вся фигура выражает силу и решительность. Он наблюдает за Сю Мэй, но к нам не идет.