— Заберите девчонку в тюремный лагерь, нам она больше не нужна. Остальные вернутся за шпионом. Будьте постоянно начеку, вы видели, на что он способен.
«Явное преувеличение», — подумал я про себя с внезапной мрачной депрессией. Что и говорить, я проник куда надо и выяснил то, что хотел узнать, но оказался не в состоянии передать полученную информацию, что делало ее бесполезной. Край мог использовать мое сообщение в собственных целях — весьма скверных, в этом я был уверен. Пока я пребывал в этом темном душевном состоянии, остальные серые люди окружили меня и погнали в поджидающий грузовик. Не было ни малейшего шанса сбежать — очень уж искусно владели они своими пушками. Путешествие было коротким, машина — примечательно некомфортабельной. Она была трофейной — грузовик, который использовался для перевозки мусора или еще чего-то похуже. Кажется, я оказался единственным, кого беспокоил испускаемый ею запах. Серые не отпускали никаких замечаний по этому поводу и не сводили глаз с меня во время путешествия. По крайней мере, машина двигалась бесшумно и весьма плавно. Я обдумывал отчаянные планы. Может быть, выдрать один из проводов, проходивший у моих ног? Или выпрыгнуть из грузовика сзади? Однако от этих планов было мало толку, и мы достигли места назначения, не изменив своих относительных позиций. Под дулом пистолета меня прогнали в реквизированную для военных нужд комнату, где опять же под дулом пистолета, мне приказали раздеться. С помощью портативного флюороскопа и холодных зондов — крайне унизительная операция — они удалили с моей персоны все приборы и устройства, а затем выдали мне новую одежду. Одежда эта была весьма примечательной. Идеальный комбинезон, сделанный из мягкого и гибкого пластика, он обеспечивал носившего его защитой и теплом. И в то же время был тюремным одеянием, потому что был совершенно прозрачным. Эта постоянная незащищенность наготы, разумеется, не повышала бодрость духа, и я начал испытывать к серым людям еще большее уважение. Причем все это проделывалось молча, а мои попытки завязать разговор игнорировались. Последним мазком этих модельеров был застегнутый у меня на шее металлический ошейник. От ошейника тянулся провод к коробке, которую держал один из серых людей. Все это имело весьма зловещий вид. Мои подозрения оправдались, когда одевавшие меня господа ушли со своим оружием, а Край повернулся лицом ко мне, держа в руке упомянутую коробку.
— Я могу сделать так, — сказал он голосом столь же серым, как и его одеяние. И нажал кнопку на коробке.