— Услуга, о которой мы покорно просим, заключается в том, что вы не находите нас в течение двух дней. Вы получите эту же сумму завтра, и еще через день, когда вы наконец нас обнаружите и отведете к капитану.
Деньги исчезли, зато вновь появился револьвер — рука его даже не дрогнула. Это было выполнено так виртуозно, что я подумал, что он вполне мог бы стать фокусником.
— Нет, — сказал он. — Думаю, лучше будет, если я заберу у вас все деньги, что вы спрятали у себя и в ваших сумках. Возьму их и тогда уж отведу к капитану.
— Очень даже неразумно, — строго сказал Слон. — Я скажу капитану, сколько именно вы взяли, и он облегчит ваши карманы, так что у вас ничего не останется. Я скажу ему также, кто из членов экипажа был подкуплен, и они тоже лишатся своих денег, а вы станете самым непопулярным офицером на корабле. Ведь так?
— В том, что вы сказали, есть доля правды, — задумчиво произнес он, потирая челюсть, в руках у него вновь ничего не было. — Если вознаграждение будет увеличено, возможно…
— На десять процентов, не больше, — сказал Слон и отсчитал нужную сумму. — До завтра. Пожалуйста, заприте дверь за собой.
— Разумеется. Приятного полета.
Когда он ушел, я слез наконец с унитаза и протянул Слону руку.
— Поздравляю, сэр. Вы великолепно продемонстрировали на примере науку, о существовании которой я даже не подозревал.
— Спасибо, мой мальчик. Это поможет тебе освоить азы. У него никогда не было намерения высаживать нас с корабля. Он подал заявку на торги. Я принял ее, он увеличил ставку, я согласился, и тур завершился. Он понимал, что не может запросить больше, потому что мне понадобится крупная сумма для капитана. Этого не было сказано, но тем не менее это подразумевалось. Игра шла правилам…
Его слова оборвал громкий звук сирены в коридоре, и над дверью замигал красный огонек.
— Что-то случилось? — выкрикнул я.
— Случилось то, что и должно случиться. Мы готовы к отлету. Предлагаю лечь на койки, потому что некоторые из этих старых развалин увеличивают и без того растущую силу тяжести, когда взлетают. Еще несколько минут, и мы стряхнем пыль Бит О’Хэвен с наших ног. Лучше бы навсегда. Эта тюрьма, просто ужас, а пища…
Его слова потонули в нарастающем реве, и койки начали вибрировать. Навалившаяся тяжесть сдавила мне грудь.
Совсем как в фильме, только намного более волнующе. Свершилось! Летим! Какие радости нас ждут впереди?
Радости по-прежнему далеко впереди. Матрац был совсем тонким, и от давления у меня заболела спина. Затем мы несколько раз погружались в невесомость, пока наконец не была отрегулирована искусственная сила тяжести. Или почти отрегулирована. Она действовала так, словно немного заикалась. Так же действовал и мой живот. Икота нападала на меня так часто, что в течение следующих дней я ни разу не вспомнил о еде. Зато воды с железным привкусом у нас было достаточно. Офицер продолжал получать взятки, а я продолжал лежать на койке большую часть времени и сосредоточился на занятиях эсперанто, чтобы забыть мои мучения. После двух дней тяготение выровнялось, и ко мне вернулся аппетит. Я с нетерпением ждал нашего освобождения, еще одной небольшой взяточки — и какой-нибудь еды.