– Буонарроти, скажи честно, что ты замыслил? – обратился к нему один из сидевших рядом.
– Что ты имеешь в виду?
– Что ты собираешься делать с этим бракованным Камнем?
– Во-первых, я не могу ничего сказать, пока Там не примут решение, а во-вторых, не твоего ума дело.
– И чего ты к нему так привязался. Вон Леонардо сколько просили, он не согласился, потому что понимает – Камень загублен.
– Ни черта ты не понимаешь. Смотря как взглянуть, как повернуть его, как обработать. И потом, я на этот мрамор ещё в детстве глаз положил.
– Да уж, он там столько лет валяется, может, и отсырел совсем.
– Не отсырел, я проверял.
– Так когда будет известно?
– Слушай, что ты пристал? В этой вашей Синьории никто ничего не знает, ни на что денег нет! Напрасно я вернулся сюда. Уже третий месяц сижу без дела.
В это время к столу приблизился молодой франтовато одетый человек в бархатном берете с пером:
– Извините, господа, кто из вас синьор Микеланджело Буонарроти?
– Ну я, а в чём дело? – ответил молодой человек с искривлённым носом.
– Меня прислал гонфалоньер Содерини. Он хотел бы встретиться с Вами сегодня по неотложному делу.
– Когда?
– Как можно скорее. Он собирается быть в Синьории до конца дня, но чем быстрее, тем лучше.
– Хорошо, передай господину гонфалоньеру, что я буду скоро. Лишь переоденусь для приличия.
Молодой человек с поклоном ушёл, а все стали хлопать по плечу и пожимать руку кривоносому.
– Поздравляю!
– Уверен, что это по поводу Камня!
– Давай, Буонарроти, беги!
– Спасибо. Будем надеяться, что вы правы. Если что, выпивка с меня, – сказал и откланялся.
Дети в растерянности посмотрели друг на друга.
– Неужели это и есть тот самый знаменитый Микеланджело? – с восхищённым придыханием прошептала Даша.
– Скорее всего. А что тут такого. Мы же знали, что он должен был быть во Флоренции в этот год? – спокойно сказал Женя.
– Я просто его совсем другим представляла. Больше на его Давида похожего.
– На Давида? – переспросила Умка.
– Ну да! Микеланджело – автор знаменитой скульптуры «Давид», что находится как раз здесь, во Флоренции!
– Я думаю, нам надо куда-нибудь переместиться, а то я вижу, на нас стали косо посматривать, – шепнул Кеша, увидев насторожённые взгляды посетителей таверны.
– Пошли на площадь, там мы меньше будем привлекать внимания, – предложил Буруль, и они по узкой улочке вышли на широкую площадь.
Это была, наверное, самая большая площадь города, во всяком случае, из тех, что они уже посетили. С одной стороны неё вздымался дворец, украшенный лепкой и скульптурой женщины сбоку от каменных ступенек, ведущих к массивным дверям, а позади него высилась высокая башня. Площадь была вымощена камнем, и цоканье копыт по ней громко отдавалось во всех зданиях, окружавших площадь. Здесь толпилось много людей. Внимание ребят привлекла группа, стоявшая почти в центре площади. Один из них был явно флорентиец в расшитом золотом зелёном бархатном кафтане и такого же цвета большом берете, а его окружали по виду явно иностранцы – их выдавали длинные, расписные, перепоясанные цветными платками халаты, мягкие кожаные сапожки с загнутыми носами и чалмы на головах. Флорентиец что-то оживлённо рассказывал, не обращая внимания на окружающих. Дети незаметно подошли сзади и стали прислушиваться.