Начались экзамены. Первым был диктант. Когда Мария Ивановна читала его перед классом, у нее как-то неприятно шевелилась ее отвисшая толстая нижняя губа, а в уголках рта были маленькие белые пузырьки. Я встряхнулась, стала смотреть только на свой лист бумаги и слушать. Когда мы кончили писать, я подсмотрела у Наташки слова, в которых я сомневалась, и получила четверку.
На экзамен по литературе к нам пришел старичок-инспектор из района. Он сидел у окна на солнце, его глаза закрывались, а голова скатывалась на плечо, когда его ухо касалось плеча, он просыпался, встряхивался, оглядывался вокруг, а потом все начиналось снова… Мария Ивановна назвала мою фамилию. Я подошла к столу, вытянула билет, села за переднюю парту…
— Ну, готова? Иди к доске, — обратилась она ко мне.
Я разобрала предложение по частям речи, рассказала правило (я его написала себе на бумажку, чтобы не перепутать), а когда я прочитала стихотворение Некрасова «Мороз, Красный нос», старик проснулся и крикнул:
— Браво, барышня! Я давно ничего лучше не слыхал.
Большой рот Марии Ивановны растянулся в улыбку, и я видела, как она вывела мне пятерку. По дороге домой Наташка и Шурка дразнили меня: «Браво, барышня!» и смеялись, сгибаясь низко и держась за животы.
* * *
В весенние каникулы тети съездили в Эстонию. Оказалось, что там уже много наших. Председатель сельсовета сказал младшей тете, что есть постановление выдать нам временные удостоверения личности.
По возвращении из Эстонии тети зачастили в Кесову гору продавать вещи. Потом мы все пошли фотографироваться, а дедушку и прабабушку — дедушкину маму — сфотографировали дома. Вскоре все мы, кроме Жени, получили временные удостоверения личности с тридцать восьмой статьей. Младшая тетя спросила у паспортистки, что означает эта тридцать восьмая статья, та ответила, что, согласно этой статье нам нельзя жить ни в одном крупном населенном пункте страны. Ее вносят в паспорта тех, кто выходит из лагеря.
Мы продали корову и все, что не могли взять с собой. И у нас оказались деньги для путешествия. Но был посажен огород, и решено было оставить бабушку на лето вырастить овощи, собрать урожай, потом все, что она соберет и получит за мои и Ройне трудодни из колхоза, она продаст и приедет к нам в Эстонию.
Председатель дал в счет наших трудодней лошадь, бабушка повезла нас с чемоданами, узлами и мешками на вокзал. Билетов тогда вообще никому не продавали. Все ездили зайцем, чтобы кондукторша впустила в вагон, надо было ей «сунуть». Тети узнали, сколько «сунуть». Занималась этим делом всегда старшая тетя Айно. А когда приходил контролер, они сами же жаловались, что мы насильно влезли в вагон, оттолкнув ее в сторону. Контролерам надо было и «сунуть», и заплатить штраф.