Встречать в Ленинград нас приехали тетя Айно с Ройне. Мы сели в наш пригородный поезд. Я с Ройне встала у открытого окна. Мимо бежали дома, собаки, коровы, деревья…
У мороженщицы, которая ходила по вагонам, нам купили эскимо на палочке, а мама и тетя Айно, как всегда, говорили. Я начала прислушиваться: опять о финских школах. Мама сказала:
— Закроют навсегда.
Тетя придвинулась к ней и сердито проговорила:
— Молчи!
Мама заметила, что я слушаю, толкнула тетю локтем — они замолчали.
В Виркино шла тропинка по берегу реки. Было жарко, мы выкупались и снова пошли босиком по прохладной тропинке: трава на лугах была темно-зеленая, и было много цветов. Тетя Айно и мама любили бабушкину деревню, они здесь выросли и знали каждое место и чьим оно было когда-то давно, до революции.
Мама прожила у бабушки недолго и уехала куда-то с тетей Айно, а затем приехала, чтобы взять Ройне с собой в Ярославль. Мы отправились ее провожать.
Мне хотелось поехать с мамой, но я уже прожила с ней зиму, теперь очередь Ройне. Бабушка заранее уговаривала меня не плакать, чтобы маме было легче уезжать, но мама заплакала, и я не выдержала…
К моим бабушкам по воскресеньям приходили соседки. Они по одной вставали, говорили что-то о Боге, а потом вместе пели, а папа считал, что Бога нет и что вообще его придумали, чтобы обманывать людей.
Дедушка не любил эти воскресные собрания. Он уходил из дома, когда они приходили, и вообще он не любил ничего, что любила старая бабушка. наверное, поэтому он и Бога не любил. Но в Бога не верил и дедушкин отец — старый дед, который тоже жил в нашей деревне, но его самого многие в деревне не любили. Говорили, что он колдун и может испортить корову. Я не знала, как это можно испортить корову. Старый дед был раньше лесничим и ничего не боялся. Он рассказал мне, что однажды взял за голову живую гадюку и принес ее домой. Я спросила у деда, а зачем живую гадюку надо было нести домой. Дед мне ничего не ответил и стал гладить свою маленькую собачку Мику, которая всегда сидела у него на коленях. Старый дед умел лечить людей, хотя они его и побаивались, но все же шли к нему. Его младшая дочь, старшая тетя Айно, вообще не верила, что кто-нибудь, кроме врача, умеет лечить, но она ни во что не верила и даже не любила слушать, когда рассказывали сны.
Мой молодой дедушка пробыл несколько лет на болоте, добывал торф после того, как его раскулачили. От этого торфа у него болела поясница и руки, скрючились ноги. Когда болело очень сильно, он ложился на пол и просил помять коленями спину. Мне было жаль мять дедушку, а он просил мять сильнее, чтобы кости у него хрустели. В зимние холода он с трудом сползал с печи поужинать и сновать забирался туда на ночь. Я приходила замерзшая с катания на горке, залезала к нему и просила: