Утром за мной зашли Хильма и Мари, и мы пошли в школу. Только я собралась рассказать, что привезли ящики с книгами из Финляндии, как к нам подбежал маленький Антти и сказал, что ночью в лес упал самолет и что летчики, все оборванные и поцарапанные деревьями, пришли в крайний дом нашей деревни к Укон Арро, он их впустил, а потом испугался и когда они заснули, пошел к полицейскому Антти, а тот сбегал в Ковшово за немцами, и летчиков взяли в плен.
После школы мальчишки побежали в лес и стали развинчивать и растаскивать самолет по частям. Наш Арво принес много всяких железок, и еще он нашел точно такую плоскую кожаную сумку, которая висела на ремне у дяди Тойво. Через несколько дней немцы расстреляли летчиков, говорили, что полицейский Антти тоже ходил их расстреливать.
В этом году весенние каникулы наступили рано, льдины сломали мостик через речку, по дороге потекли ручьи, и стало невозможно выйти на улицу. Всегда в такие дни вся наша семья толкалась на кухне или в комнате рядом с кухней. Я со старой бабушкой помыла посуду, а потом взяла ту же книжку сказок, которую начала читать уже давно, но все громко разговаривали, я никак не могла понять, про что я читаю. Наконец я забрала книжку, пошла в маленькую комнату и села на кровать у окна, выглянула на улицу и увидела, что к нашему дому, проваливаясь в мокрый снег, в больших бутсах быстро шагает немец. В руке у него была большая четырехугольная фанерная доска, а под мышкой бумажный рулон. Он остановился около нашего дома, будто о чем-то подумал, и направился к нашему амбару. Я вышла на веранду посмотреть, что он будет делать.
Немец вытащил из ранца молоток и гвозди, развернул рулон, приколотил к доске большой плакат. Он ушел, я надела дедушкины сапоги и пошла посмотреть, что там на плакате. На маленьких фотографиях были красивые комнаты с цветами на подоконниках и столиках, картины висели на стенах. На одной было сфотографировано окно, а у окна висели клетки с птичками, молодая женщина с завитыми волосами сыпала из совочка еду в клетку, внизу были надписи на русском языке. Там было написано, чтобы девушки ехали в Германию в такие красивые дома в прислуги. Несколько дней к доске подходили люди и, медленно шевеля губами, читали, долго рассматривали фотографии, а потом надписи смылись дождями, а фотографии выцвели на весеннем солнце, но доска еще долго висела на стене нашего амбара.
Подсохла земля, дядя Антти и Ройне начали пахать, но лошадь уставала, не было овса, а работа была тяжелой. Лошадь приходилось еще одалживать родственникам, лошадей в деревне было мало, а землю надо было всем вспахать. Дядя Антти даже не разрешал Арво скакать на ней, когда он угонял ее в табун. Из Гатчины приехал немецкий офицер с переводчиком и велел собрать людей в бывшем правлении колхоза. Он сказал, что каждая деревня обязана будет выделить несколько молодых ребят в обоз и несколько девушек на строительство дорог, что немецкое командование даст пайки, и никто не будет голодать, но если будет трудно найти желающих, то чтобы староста составил списки всех ребят и девушек от семнадцати до девятнадцати лет. Племянница старшей тети Люти Виркки попала в эти списки. Тетя отправилась в Гатчину к какому-то немецкому начальнику. Она взяла с собой банку меда, чтобы тот вычеркнул Люти из списков, но немец закричал на нее, затопал ногами и схватился за револьвер, тетя в жутком перепуге пришла домой. Но девушек не пришли забирать. Ребята же были отправлены в обоз. У моей подруги Лиды ушло тогда три брата: Тойво, Эйно и Виктор. По списку должны были забрать одного Эйно, но у Лиды было шесть братьев, их отца забрали тогда же, когда забрали и моего отца. Лидина мама была двоюродной сестрой моей бабушки. Она всегда была усталая и больная и часто приходила лечиться к моей старой бабушке. Теперь у нее взяли трех сыновей… Она пришла к нам и с порога сказала, что не находит себе места и пришла просто посидеть. Она все время вытирала слезы, а мои бабушки и тетя Айно говорили, что ее сыновья теперь будут сыты, на фронт их не пошлют, им даже формы не дали. Говорят, они будут работать около Гатчины, но когда она ушла, тетя Айно сказала: