Илонка ловко собрала со стола посуду, поставила перед отцом лекарство.
— Мне пора. Не забудь, лапша в духовке. Вчерашний ужин так и остался нетронутым, — укоризненно добавила она. — Завтра, как всегда, приеду с двенадцатичасовым.
Ей хотелось сказать отцу ласковые, успокаивающие слова, но надо спешить, поезд должен подойти с минуты на минуту. Вечно она опаздывает! Недавно даже билет купить не успела, впрыгнула на ходу, и эта ворчунья Кубичне хотела ее ссадить. «Только ради отца прощаю», — буркнула она и ушла. Да, отца все уважают.
Берти Галас остался один. Он не заметил, как ушла дочь, не слышал, как захлопнулась дверь. Только в окно увидел: бежит Илонка к станции. Ох, эти дети! Осень на дворе, а она в легких туфельках. Ничего не поделаешь, в городе живет, там свои порядки. Он прислушался и по отдаленному грохоту определил: поезд карабкался на Чертов уклон. Илонка успеет.
Тишина словно мягкой ватой закутала комнату. Где-то скреблась собака Сильва. Хорошая собака, только любит гоняться за курами и голубями. Берти держит кур для того, чтобы двор не казался таким заброшенным и сиротливым. А голубей любит внук Пишти…
На станции вспыхнули огни. Прибыл пассажирский поезд. Уехала Илонка. Берти ждет: машинист передаст жезл. Господи, опять он забыл, — все давно механизировано.
Берти сидит неподвижно, не сводя глаз с ярко освещенной платформы. Крикнул поезд, сейчас он наберет силы, и замелькают за окнами леса, поля, деревни, города. А он, Берти, жизнь доживает, а так ни разу и не побывал в большом городе.
Вот уже две недели, как Берти выписался из больницы. Говорят, операция прошла удачно. Врач даже показал ему какую-то пакость, которую вынул у него из живота. И чего только не заводится в человеческой утробе! Да, наверное, операция удалась: раньше казалось, в животе поворачивают кривой острый нож, а теперь только давит что-то. Он как гнилая груша — сверху ничего, а внутри… Сил мало. Раз в день добредет до станции и обратно. По-стариковски. А ведь не будь его там позавчера, обязательно перепутали бы вагоны. Нынче молодежь невнимательна, ей машины подавай. Как хочется поскорее на работу, а врачи даже слушать его не хотят.
Кто это проковылял к сигнализационной будке? Горват? Ну конечно! Только он так держит фонарь, да и по походке его признать нетрудно. Недавно они встретились у дверей дежурки, Берти так хлопнул Горвата по плечу, что тот присел от боли.
«И не совестно тебе с такой силищей дома сидеть?» — возмущенно спросил он.
«Или ты не знаешь врачей?» — пожал плечами Берти.
Все к нему внимательны, предупредительны. А Берти это неприятно. Даже пьяница Сигети, которого он когда-то изругал за прогул, тает перед ним, как масло на солнце.