Щеки у Марики розовые, как созревшая земляника. И вдруг на них вспыхнул яркий румянец. Видно, и она вспомнила детские игры. Девушка, потупясь, молчала, не сводя взгляда с черешневой ветки, усыпанной розовыми плодами.
— Нет, черешня еще не созрела, — усмехнулся Имре.
Помолчали. Мимо них по направлению к винограднику с жужжанием пролетела пчела.
— Пошли за ней, Марика! — весело предложил Имре. В его голосе дрожало ощущение свободы.
— Пошли! — с готовностью отозвалась девушка и тут же, спохватившись, сделала забавное движение губами, точно хотела втянуть обратно неосторожно брошенное слово. Но промолчала.
Имре отбросил лопату и торопливо проговорил:
— Погоди, я только матери скажу!
Мать с грустью выслушала сына, ей так хотелось еще немного побыть с ним вдвоем…
— Уже уходишь, сынок? — с грустью спросила она, но Имре почувствовал, что она понимает его.
Они брели по узеньким, кривым улочкам родного городка и разговаривали, разговаривали. О чем? Кто знает, о чем говорят друзья детства, встретившись после долгой и тяжелой разлуки?
Они шли мимо разрушенных домов, молча смотрели на заколоченные окна, на стены, растерзанные пулями и осколками снарядов. Заросла тропинка от калитки к крыльцу — значит, дом мертв. Где его хозяева? Куда забросила их война? Кругом все тихо и пусто, только буйно зеленеет трава, словно желая скрасить горечь запустения. Мирно течет маленькая речушка Верке, славящаяся в Бережанской округе своим кротким нравом. Под одиноким тополем темнеет свежая могила советского бойца, яркие незабудки уже раскрыли на ней свои голубые глаза.
А вот и виноградник. Виноград отцвел, крохотные лепестки его цветов осыпались, покрыв землю легким, как дыхание, ковром. Даже жаль ступать на него. Налетал ветер, шевелил опавшие лепестки, и казалось, что земля дышит.
— Знаешь, мне кажется, что я именно так и представлял себе этот первый день дома! — проговорил Имре. И тут же пожалел о сказанном. Мысль, воплощенная в словах, была гораздо беднее того ощущения, которое не покидало его с утра. Поймет ли Марика? Он был наполнен до краев радостью, которая пьянила его, напрягая все тело. А как ему хотелось разделить с ней эту радость, — так стремится отдать свое тепло напоенная солнечным зноем земля.
Не оглядываясь, Имре быстро, как мальчишка, взбежал на ближний холмик и крикнул что было силы:
— Ма-а-а-ри-и-и-ко-о-о!
— Не слы-ы-ы-ышу! — шутя ответила ему девушка и приставила к уху ладонь. Услышав ее голос, Имре почувствовал: она понимает все, что с ним происходит. Он неподвижно стоял на холме. Зачем? Чего он хочет? Полюбоваться на Марику издали? Как это прекрасно, что она понимает его!