– Я не собирался причинять ему вред. Просто хотел немного напугать…
Капитан подошел к Кеворку, который лежал на земле. Нос мальчика был сломан, лицо опухло, красные следы от веревки пересекали шею.
– Лейтенант, сопроводите этих людей на базу!
– Она напала на меня! – настаивал Хорек. – Я имел право защищаться!
– Капрала Ханима бросьте в карцер, и пусть он остается там до тех пор, пока я не позволю его выпустить.
Солдаты двинулись по переулку, сопровождаемые лейтенантом. Капитан подошел к Ануш, склонившейся над Кеворком.
– С ним все в порядке?
Ануш кивнула. Она помогла мальчику сесть и ослабила воротник его рубашки.
Капитан осмотрел двор, разбитое стекло и обезглавленного гуся.
– Пусть мальчик побудет на воздухе немного, и впредь не хватайтесь за вилы.
Ануш вскочила на ноги:
– В следующий раз я вгоню их ему в живот!
Дневник доктора Чарльза Стюарта
Константинополь 4 апреля 1900 года
Мы прибыли в Константинополь две недели назад. Шел дождь, и мне показалось, что я опять в Нью-Йорке зимой. Мы с Хетти очень устали от путешествия, но испытали облегчение, увидев на пристани встречающего нас Элиаса Риггса.
Я не знаю, чего ожидал от стареющего американского миссионера, но не мог и представить себе, что он будет столь энергичен и высок.
Уже более сорока лет он работал врачом в Османской империи. Я рассказал о своих планах исследования трахомы[3], но ему, похоже, было интереснее обсуждать время служения мессы в этих краях.
Он очень набожен, и поэтому я ощущаю неловкость, общаясь с ним. Безусловно, устраиваясь на эту работу, я понимал, что в первую очередь буду врачом-миссионером. Когда мне только предложили эту должность, Хетти заметила, что я атеист, а она еврейка.
Конечно, мы иногда ходим в церковь, но, думаю, Элиас уже подозревает, что я не совсем тот, кем он меня считал.
На протяжении некоторого времени создавалось впечатление, что он вот-вот отошлет нас обратно, однако же ему крайне необходима помощь в клинике и очень понравилась Хетти.
Конечный пункт нашего назначения – маленькая деревушка в районе Трапезунда, на побережье Черного моря. Как я узнал, это место весьма уединенное, хотя находится недалеко от большого города и важного порта – Трапезунда.
Деревня расположена в центре самого зараженного трахомой региона, так что впереди нас ждет много изнурительной работы.
В настоящий момент мы живем на Истиклал-авеню в Пера. Здесь, конечно, не роскошно, зато чисто, хорошее обслуживание, и мы находимся на европейской стороне Босфора.
У нас три комнаты, а в нагрузку к ним – греческая судомойка, турецкий носильщик (или, скорее, мастер на все руки) и полька-повар.