Внезапно дом наполнился ужасным шумом.
Глаза Хават широко распахнулись, и из ее рта вырвались вселяющие страх звуки.
Она дернулась, но сдвинуться с места не могла. Ее нога билась о скрипучий пол, похожий на бульканье крик рвался из груди.
Хусик стоял, уставившись на нее, но она с ужасом смотрела на капитана.
– Выйдите! – гаркнул я. – Ваша форма пугает ее! Выйдите, капитан!
Но капитан стоял, будто пригвожденный, и не мог отвести взгляда от девочки. Он смотрел на ее лицо, на подбородок, залитый темной, черной кровью.
– Да будет милосерден Аллах! – прошептал он. – Ее язык… они вырезали ей язык!
– Капитан, выйдите! Немедленно!
Он пересек комнату и подошел к окну. Опершись на толстую деревянную раму, он нагнулся, и его вырвало.
Ануш немного пришла в себя, стала на колени возле Хават и нежно поглаживала ее по растрепанным волосам.
Крики утихли и перешли в тихие рыдания, как только Хават узнала подругу.
Как можно осторожнее я попытался выпрямить поврежденную ногу, но девочка громко застонала от боли.
– Бедро вывихнуто, – сказал я.
Из кармана пальто я достал бутылочку с настойкой опия, которую всегда ношу с собой, и снял крышку.
– Это от боли, – сказал я Хават, – я налью немного тебе в рот. Настойка чуть горчит, но тебе станет легче.
Она скривилась, когда настойка достигла горла, а ее рука потянулась к Ануш. Через пару минут она затихла.
У задней стены лежала старая дверь, нам удалось положить Хават на нее. Ножом Хусик проделал отверстия в двери и продел в них веревку, чтобы мы с ним могли тащить дверь за собой, как санки.
Хават не произносила ни звука. Она не сводила глаз с Ануш, будто боясь, что ее ангел милосердия исчезнет.
Вода сомкнулась над головой Ануш, когда она нырнула, преодолев полоску ила. В благословенной тишине она плыла в шелковой зеленой толще воды, пока ей не пришлось вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха.
Она была одна в бухте, Джахан не смог вырваться, чтобы встретиться с ней. Несмотря на то что он просил ее никуда не ходить одной, Ануш отправилась к морю – она нуждалась в успокоении, которое оно давало ей.
Когда бы она ни проходила мимо леса, перед ее глазами возникала Хават, лежащая в грязи, и запах мучителей, исходящий от ее тела.
Случившееся напугало Ануш. Жестокость содеянного. Она закрыла глаза и снова нырнула.
Слухи о насилии, совершенном над Хават Таланян, быстро распространились. Кроме самой жертвы, больше всего эта трагедия затронула Саси. Подруга Ануш стала тенью самой себя, она страдала и молчала, как будто это она, а не Хават была обречена на безмолвие.
Она винила себя в произошедшем, и никто не мог убедить ее, что это не ее вина.