– Мне было семнадцать, когда я нарвался на тот стремительный хук с правой. Не могу точно сказать, что происходило потом. Я ведь совсем отключился. Надо полагать, что со стороны все выглядело, как обычно. Рефери досчитал до десяти и развел руки в стороны, объявляя тем самым об окончании боя. Мне, вероятно, помогли подняться и покинуть ринг.
– Так вы тоже боксер?
Яков рассмеялся, подбросил полено и поймал его.
– Боксер – это громко сказано, Лев Иванович. Чтобы называться боксером, им нужно стать. Я так считаю. Ну, типа состояться, что ли. А я так и не смог. В секции занимался – это да. С тринадцати до семнадцати лет. Вроде даже, по словам тренера, и неплохо смотрелся. Были задатки, какие-то перспективы. Но на этом все. Так как по-вашему? – Глинский хитро подмигнул сыщику. – Боксер я или нет?
– Об этом не мне судить, – сказал Гуров и пожал плечами. – А почему после того случая вы не вернулись на ринг? Из страха, что ли?
– Нет. Какой там страх? – Яков опять засмеялся. – Мне запретили врачи. Нос – это внешнее повреждение, но там и внутренние есть. Жить с ними можно, а выходить на ринг крайне нежелательно. Как мне сказали, есть риск, что любой такой аналогичный нокаут может обернуться для меня летальным исходом. Так что с боксом пришлось завязать.
– Жалеете? – сочувственно поинтересовался Гуров.
– Честно? Временами. Когда смотрю бой по телевизору. Тем более вживую. Иногда, грешным делом, закрадывается мысль: «Эх, вот и я бы сейчас так мог!» Кто знает, как сложилось бы? Может, я сейчас морды братьям Кличко и Саше Поветкину чистил бы за не фиг делать. Но бой заканчивается, и все такие мысли улетучиваются. – Яков ногой открыл зев камина, бросил внутрь полено. – Начинаю думать: и чего я так разволновался? Кому этот мордобой нужен? Ну, свалил бы я Доктора Молота, допустим, а ради чего?.. Сейчас моя жизнь спокойнее. За что, кстати, шефу спасибо. Царство ему небесное.
– Вы с Роточковым еще с боксерских времен знакомы? – задал новый вопрос Гуров.
– Ха! Знакомы! – Такое предположение полковника откровенно развеселило Якова.
Он попытался пригладить ладонью волосы, торчащие в разные стороны, но, как обычно, из этого ничего не вышло.
– Это же его фирменный хук и отправил меня на ковер. Но, к чести шефа сказать, он меня одним из первых в больничке навестил. Фруктов притаранил, соков натуральных. Даже цветов притащил. Извинялся, помню, долго и нудно. Ну а какие тут могут быть извинения? Это же спорт. Он ведь не специально меня покалечил.
Гуров насторожился и осведомился:
– Этот бой не был договорным?