– Генератор?
– Отключился, и мы не можем до него добраться: нас с Терри заперли в соседних камерах.
Данил поднял голову. Маячок горел в высоте, сквозь камень, виртуальным огоньком. Стена замка ощутимо кренилась наружу, угрожая прихлопнуть ползущего под ней путника. Подняться по ней… в неуклюжем и тяжелом скафандре… чистое самоубийство.
– Почему я не могу связаться с доктором Йекта?
– Фарадейка. – Голос Чиллы Вереш отвердел. – По какой-то причине… это чудовище очень ее бережет от контактов с нами. Даже когда… когда Чии… – Она захлебнулась. – Господи…
Значит, маркграф умеет экранировать микроволновые передатчики. Интересно, кто его научил?
– Мне нужно еще не меньше часа, чтобы добраться до замка, – проговорил Данил твердым голосом, какой хорошо приводит в себя шокированных. – Расскажите мне подробно, что происходило с того момента, как вас взяли в плен. Нет, лучше – с того дня, как вы прибыли в замок.
Поначалу все складывалось удачно. Этнографы обосновались в пустующем крыле замка – несмотря на размеры, здание не было обжито целиком, с тех пор как маркграф основал форпост на самом краю Границы, расчистив ядом джунгли в разломе Кельвина и перекрыв чудовищам прямой путь в свои владения. Большая часть замкового гарнизона переселилась туда. Оставшиеся относились к пришельцам, по примеру графа, доброжелательно, охотно принимали участие в исследованиях, а сам Дракул подолгу беседовал с доктором Йекта о высоких материях. Маркграф оказался большим любителем натурфилософии.
Десять дней назад все изменилось. Вереш осознала, что дело неладно, только когда двое стражников втолкнули ее в тронный зал, и Чилла увидела свою начальницу в клетке из тонкой медной сетки. То, что незадолго до этого связь с доктором Йекта прервалась, Вереш не смутило – та имела обыкновение отключаться от ретранслятора во время разговоров с графом, чтобы не отвлекаться.
Остальных этнографов пришлось собирать по замку довольно долго. Вереш успела связаться с Инуе Тихиро, и тот отправил сигнал бедствия на грабенградскую базу. К несчастью, для этого он использовал единственный аварийный маяк, который был при нем, и вдобавок выдал свое местонахождение в старой башне: запуск маяка в стратосферу мог не заметить только слепой и глухой. Но в течение двух часов все шестеро ученых были собраны в зале.
Дальше начался кошмар.
В каком-то смысле Фариду Париа повезло. Он умер, когда меч Дракула распорол его скафандр. От одного глотка местного воздуха человек впадал в кому, за считаные минуты переходящую в смерть.
– У Симин был нервный срыв, – рассказывала Вереш. – Что-то кричала, обвиняла графа… как мы все. На нее он как-то реагировал, но совершенно не обращал внимания на нас. Потом… потом он взялся понемногу срезать скафандр с тела. Неаккуратно. Крови было… все было в крови. Она не теряет цвета в здешнем воздухе. Так и остается темно-красной и засыхает очень медленно. А местные будто ее не видят.