Главная опасность для Америки лежит в ее импульсивном стремлении использовать свою мощь для того, чтобы «стереть зло, несмотря на последствия; Дж. Кеннан называл это «слепым эгоизмом обиженной демократии»[592]. Америка просто обязана помнить о римском правиле respice finem — никогда не забывай о цели того, что ты делаешь. Или слова Черчилля о фанатике, который, несмотря на то что потерял свою цель в тумане, удваивает свои усилия. Латентный вариант подобного поведения зреет повсюду на Западе, как и предупреждения: «В XXI веке, как и в XIX, мы будем первыми начинать боевые действия — в виде операций специальных сил либо создавая компьютерные вирусы против командных центров противника, — и мы будем морально оправдывать все это. Моральный базис американской внешней политики будет определяться настроением нации и ее лидеров, а не некими абсолютами международного права»[593]. В теории мир определяют международные законы и право; в реальности взаимоотношения между государствами все больше придерживаются лишь кодекса дуэли.
Примером того, как легко может Америка стать врагом самой себе, является то, что администрация президента Дж. Буша–младшего только 7 апреля 2002 г. изменила свою тактику и вместо постоянно провозглашаемого как первоочередная цель нападения на Ирак наконец–то решила принять участие в урегулировании палестино–израильского конфликта — едва ли не в последний момент избежав двух главных опасностей: объединения против нее всего исламского мира и решительного отчуждения в этом вопросе Западной Европы, катастрофические последствия чего она ощутила бы практически немедленно.
Возможно, наилучшим курсом для Америки было бы «объявить о победе в ближайший подходящий момент и отправиться домой, а не укреплять свою доминирующую роль в каждом следующем регионе». Но общественное мнение, «сконцентрированное на жалости к самому себе по поводу потерь, экзальтации по поводу собственных достоинств, задавит голоса оппозиции наступательной тактике»[594]. Политики, помимо прочего, нуждаются в триумфах. И американские войска будут стоять в турбулентных регионах, «вмешиваясь в политические процессы этих регионов, оказывая давление на местные правительства — и так до бесконечности»[595]. А местное население будет симпатизировать террористам, все более проникаясь ненавистью к западным ценностям. «Они видят в Америке главную деморализующую силу» и будут презирать сотрудничающие с американцами правительства. «Атака становится главной формой терроризма потому, что у этих людей нет более эффективного средства ответа»