— Сахаманте трео!
На мгновение пламя словно замерло, а затем качнулось в мою сторону и тоненькими ручейками потекло в мои медленно нагревающиеся ладони. Как только процесс пошел, огонь не затронул более ни одного предмета, а наоборот стал собираться. Ручейки превратились в полноводные реки, потом в бушующий поток, а затем и в ревущие смерчи, ввинчивающиеся в мои руки. Я этого уже не видела. Я была полностью поглощена процессом перирабатывания огня в энергию, но уже на середине поняла, что не смогу вместить в себе столько, что не смогу удержать такое количество энергии безопасно для себя. И когда мои резервы заполнились до отказа, огонь потек сквозь меня частично преобразованным. Я понимала, что то, что я делаю полнейшее безумие — приносящее мне один только вред, но заставляла себя продолжать. И когда последний ручеёк огня прошел сквозь меня, я с радостью скользнула в холодное и гостеприимное забытье, ничего не чувствуя.
* * *
Десятилетняя Сома стояла, прижавшись к отцу, и со слезами наблюдала, как загорается их дом. Там остались все ее игрушки и не съеденные на обед вкусные пирожные. Неожиданно из толпы людей выбежала растрепанная красивая девушка в голубом как небо сарафане. Эта девушка встала лицом к огню и, не обращая внимания на окрики папы и всех людей, наставила на огонь руки. Ее губы шевельнулись, но девочка не смогла расслышать, что она сказала. Последовавшее за этим мгновение показалось Соме очень длинным, и потом огонь стал втягиваться в разведенные руки той странной девушки! Вся толпа ахнула — такого поворота событий никто не ожидал. Огонь стал медленно отступать, и Сома счастливо заулыбалась, увидев, что огонь не сильно испортил их с папой дом и может, даже не тронул ее игрушек и пирожных. Как вдруг ее отец, внимательно наблюдавшей за девушкой-магом (а кто еще может впитывать огонь?) слишком сильно сдавил ее руку, воскликнув:
— Светлый Создатель!
Девочка, даже не успев заплакать, посмотрела в ту же сторону, и ее рот широко открылся от удивления. По телу и волосам девушки стекали вниз красные искры, прожигая одежду. Когда огонь окончательно погас, на ней остались жалкие лохмотья, едва прикрывавшие голое тело. Девушка качнулась, смертельно побледнела и стала падать на спину. У самой земли ее успел подхватить на руки, словно из воздуха соткавшийся высокий светловолосый и бородатый, голубоглазый мужчина. Рядом с ним стояла взволнованная женщина. Больше ничего девочке увидеть не удалось — всех троих загородили разные люди, и папа повел ее домой.
* * *
В себя я пришла в ванне. Рядом, положив руки мне на плечи, стояла донельзя взволнованная Вестия. Заметив, что я пришла в себя она шумно с облегчением выдохнула.