— Мам, я не одержим дьяволом. Дьявола не существует. У меня просто некоторые проблемы, но все прекрасно разрешится.
— Не надо меня успокаивать! Я не хрупкое создание и отнюдь не глупа, знаю, о чем говорю. Зло нельзя измерить, оно распространяется как пожар, раздуваемый ветром, оно принимает всевозможные виды и формы. Я знаю, ты сражаешься с ним, но ты не сможешь его победить в одиночку. Это трудно, очень трудно. Ты не можешь избавиться от него, ты думаешь, это что-то одно или что-то другое, а власть искушения безгранична.
Габриэлу немедленно вспомнилась Ольга, как она приглашает его в гостиницу, раздевается догола, помогает ему снять одежду, и затем — его полная беспомощность и постыдный побег. А она ведь ничуть не сомневалась, она точно знала, что она делала.
— Мам…
— Ты не должен мне ничего рассказывать. Я просто хочу, чтобы ты знал — с этого момента мы действуем вместе, это наше общее дело.
Дона Алзира встала и начала убирать со стола, сбрасывая с тарелок остатки еды и не замечая, что оба они так и не притронулись к ужину.
— Да, я забыла тебе сказать. Звонил кто-то, назвался Эспинозой, просил тебя позвонить. Это твой новый друг?
На Габриэле все еще был пиджак. Револьвер оттопыривал карман, но мать ничего не заметила. Она также не заметила, что все выходные он не брился. Ни он, ни она не упомянули о смерти Ольги. С ее стороны не было также никаких мелких сетований — по поводу пережаренного мяса, плохо отглаженной рубашки, перегоревшей лампочки в гостиной. Все события этой недели, как мелкие, так и крупные, вдруг как будто отодвинулись куда-то.
Револьвер все еще оттягивал карман. Лучше положить его на стол, пока мать занята мытьем посуды.
— Как умер отец?
Дона Алзира наклонилась над раковиной и ответила, не поворачивая головы:
— Сердечный приступ, я говорила тебе много раз.
— Дома или на улице?
— Дома. Я же тебе говорила.
— Он спал, когда умер?
— Нет, он принимал душ.
— А я был дома?
— Ты был, но ты не видел, как умер твой отец. Только после, когда он был уже в гробу.
После трех пасмурных дней, во вторник, дождь прекратился. Если в северных странах люди страдают от недостатка солнечных дней, то в Рио-де-Жанейро как раз такая пасмурная погода вносит необходимое разнообразие в череду ясных безоблачных дней. Солнце грело еще не слишком сильно: тротуары, скамейки и тропинки в сквере были все еще влажными. Мамаши и нянюшки осторожничали, чтобы их дети не испачкались.
Эспиноза не спеша шел на работу, когда вдруг услышал свое имя. Он тут же узнал голос. Это Алиса бежала к нему, придерживая за спиной болтающийся ранец. Когда Эспиноза наклонился и поцеловал девчушку в щечку, он понял, что с ней что-то не так.