И Сюй Саньгуань подумал: «Сегодня и пойду».
Линь Фэньфан лежала на кровати в цветастых трусах и обмахивалась веером. Правая нога была в гипсе, а левая голая. Увидев Сюй Саньгуаня, Линь Фэньфан прикрыла ноги одеялом. Ее тело возлежало на постели, словно живописные руины, особенно впечатляли разметавшиеся пышные груди. Из-под одеяла проступали величественные очертания ног.
– Ты какую ногу сломала?
– Эту.
– Правую?
Линь Фэньфан кивнула. Сюй Саньгуань положил руку ей на ногу и сказал:
– Чувствую повязку.
Потом подержал руку еще несколько мгновений и добавил:
– У тебя ноги вспотели.
Линь Фэньфан улыбнулась:
– Им жарко.
Сюй Саньгуань сдернул с ее ног одеяло и увидел две роскошные ноги, одну в гипсе, другую голую. Таких толстых, таких белых ног он не видел никогда. Он поднял голову – Линь Фэньфан всё улыбалась. Тогда он осклабился и сказал:
– Какие же они у тебя белые и нежные – прямо как жирная свинина!
Линь Фэньфан ответила:
– У Сюй Юйлань тоже белые и нежные.
– Лицо да, а тело не такое белое, как у тебя.
Сюй Саньгуань положил руку на колено Линь Фэньфан и спросил:
– Здесь болит?
– Чуть ниже.
– Здесь?
– Да.
– Здесь ты ногу и сломала?
– Нет, чуть пониже.
– Тут?
– Да, тут очень болит.
Потом Сюй Саньгуань опять повел руку вверх, на колено, все выше, выше, пока не дошел до края трусов.
– Тут болит?
– Тут нет.
Не успела она договорить, как Сюй Саньгуань набросился на ее пышную грудь…
Сюй Саньгуань вышел от Линь Фэньфан, как из бани, выжатый словно лимон. Когда, обливаясь потом под летним солнцем, он дошел до конца большой улицы и собирался свернуть в переулок, его окликнули двое деревенских в соломенных шляпах. Он присмотрелся:
– А-Фан, Гэньлун, привет! А что это у вас белые кру́жки на поясе? Пришли кровь продавать? Раньше-то у вас плошки были… Сколько воды выпили?
Гэньлун спросил А-Фана:
– Мы сколько выпили?
Они перешли к Сюй Саньгуаню с противоположной стороны улицы, и А-Фан ответил:
– Мы и сами не знаем.
– Помните, староста Ли говорил, что у вас мочевой пузырь больше, чем матка у беременной? «Мочевой пузырь» – так это по-научному называется.
И они стали смеяться и болтать. После того как они вместе сдавали кровь, Сюй Саньгуань видел их всего два раза, когда ходил в деревню на похороны.
– Сюй Саньгуань, ты уж лет восемь у нас не появлялся.
– Дед умер, дядя умер – незачем стало к вам ходить.
А-Фан сильно постарел: появилась седина, а когда он смеялся, морщинки разбегались по лицу, словно круги по воде.
– А-Фан, ты постарел.
– Конечно, мне уж сорок пять.
Гэньлун добавил:
– Деревенские быстро стареют. Городской в сорок пять выглядит, как мы в тридцать пять.