С этим надо было что-то делать. Наконец, после очередного учиненного на базе разбоя Данила сговорил со стариком о том, как заставить шатунов отказаться от своих наездов, тем более что маршрут браконьеров был известен до мелочей. Примерно знали и о том, когда ждать гостей.
Их план был прост: сжечь танкетку. Сжечь так, чтобы выглядело, как случайность.
Сговорились — принялись за дело.
Данила вернулся в райцентр, но «жигуленка» не стал загонять в гараж, а на целый день поставил около ворот — это и должно было, по его мнению, послужить сигналом для «шатунов» — можно ехать, хозяин, дескать, в райцентре.
На предполагаемом маршруте браконьеров поджидал Евсеевич. И точно: к вечеру, что называется, нарисовались. Ехали шумно, с песнями, криками, смехом. Добрались до зимовья базы, где и расположились, как душа того пожелала: жарили шашлыки, пили, жгли костер. К ночи угомонились. Тут-то Евсеевич, убедившись, что никого нет в танкетке, облил ее со всех сторон бензином и подпалил, отойдя на такое расстояние, чтобы видеть происходящее на базе.
Как бы не был пьян народ, трезвел быстро. Вот выскочил из зимовья один, вот другой — бегали в бестолковости, пытались на горящую машину лить воду — все напрасно. К утру, собравшись вокруг костерка, пеняли друг дружке на неосмотрительность, похмелялись, решали, что делать.
В сторону райцентра отправились пешим ходом тем же путем, что и заехали.
С полкилометра шел за ними Евсеевич, потом вернулся к зимовью: охал и ахал, обходя постройки базы, благо больше ничего не сгорело.
А еще через день на выселках появился Данила. С ним они сходили на базу, решали, что делать со сгоревшей танкеткой. В конце концов Белов нанял в поселке трактор, чтобы вытянуть почерневшую от дыма и копоти машину куда подальше.
К вечеру того же дня, вернувшись в райцентр, пришел к дому хозяина танкетки, которого искать не надо было, так как такая техника была только у всем известного браконьера Васьки Кривого. Вызвав на улицу, угрюмо и тяжело глянул прямо в глаза мужику, спросил:
— Ну че, поганцы, доигрались? Спалили мне базу?
— Данила Афанасьич, Данила Афанасьич, — залепетал тот. — База осталась нетронутой, тока танкетка сгорела…
— Танкетка, говоришь?.. А я вот только что с выселок: старик Евсеич сказывал — база также подпалена. И че мне с тобой теперь делать прикажешь?
— Восполним, восполним, Данила Афанасьич… — продолжал лепетать мужик.
— В опчем так: то, что сгорело, я и сам поправлю. Но ежели вы еще хоть раз сунетесь на мой участок, перестреляю, как паршивых псов. Ты понял меня?