— Внимание, капитан на борту! — вскочил бывший полковник Хмелин, нынче старшина импов, прикомандированных к фрегату «Тень». — Смирно!
Михаил, впервые в жизни надевший знаки различия капитана военного корабля, на мгновение застыл в проеме люка кают-компании и обвел взглядом вытянувшихся по стойке «смирно» членов экипажа. Ознакомившись с их личными делами, курсант долго не мог прийти в себя — ему выделили лучших из лучших, мастеров своего дела. Одна пятерка безумцев Суровцева чего стоила! Вот только почему, кроме друзей, все остальные в экипаже импы? Неужто задание настолько опасное, что возвращение не предполагается?.. Ведь добровольные штрафники на другие не вызывались, стремясь искупить свою вину кровью. Причем степень вины и ответственности определяли сами.
Итак, он с ребятами и девять импов — итого двенадцать человек экипажа, не слишком много для фрегата, но в общем-то вполне достаточно, особенно для разведывательной миссии. Михаил по очереди оглядел каждого. Ну, безумцы — это понятно, странно только, что они не только истребители, но и пилоты самого фрегата, что чревато такими маневрами, от которых и зубы повыпадать могут. Илья Суровцев, Федор Хряченко, Сулейман Шайганов, Никодим Чайка и Вахтанг Сванидзе. Все пятеро хорошо известны на флоте и своими невозможными победами, и дичайшими эскападами, от которых командование волком выло. Единственные из землян, кто кроме наград своей родины имели еще и ритуальные костяные Жезлы Чести крэнхи — однажды эти жезлы обнаружили в оставленном противником строении с письменными пояснениями, кому и за что они должны быть вручены. В общем, ничего удивительного — «коты» издавна жили по своему кодексу чести, для них наградить поразивших воображение храбростью бойцов врага дело обычное, в прошлом, во время войн кланов до встречи с людьми крэнхи часто так поступали. Но из землян эта пятерка оказалась первой. Специальным приказом командования награжденным позволили носить награды с парадной формой. Правда, это было до перехода в импы — последние никаких наград принципиально не носили, считая себя до искупления вины недостойными.
Остальные четверо штрафников тоже стоили пристального внимания. Полковник Вячеслав Семенович Хмелин уже несколько лет считался в штабе одним из пяти лучших стратегов и тактиков Объединенного Флота, и, если бы не инцидент с фон Боком, вскоре стал бы как минимум контрадмиралом. Военный врач Виктор Иванович Круглов являлся великолепным хирургом, не раз проводил сложнейшие операции в полевых условиях, множество людей было обязано ему жизнью. Бортинженер Тупило Харитон Марьянович оказался среди импов только потому, что тоже был среди объявивших бойкот покойному фон Боку. Мастера лучше него, способного по винтику перебрать любой корабль и обнаружить неисправность, найти было бы трудно. Правда, ворчлив был до безумия, но с этим его недостатком все смирились. А когда в добровольные штрафники ушел генерал-лейтенант Роберт Исаакович Штейнберг, посчитавший себя виновным во взрыве экспериментального орудия и гибели расчета, взвыли не своим голосом две самые крупные оружейные компании Империи, в которых он до службы на флоте работал ведущим специалистом. Но поделать ничего не смогли — таков был выбор самого оружейника.