С минуту он просто смотрел на прекрасное горячее тело Хоуп. Ее необыкновенные глаза широко открылись и наполнились слезами.
— Клей… Что ты со мной делаешь?
Он наклонился и нежно поцеловал ее.
— Сейчас? Просто смотрю. Ты очаровательна, Хоуп.
Она смущенно потупилась, но Клейтон заставил ее поднять глаза.
— Да, очаровательна, — настойчиво повторил он.
Никто никогда не говорил ей таких слов. И то, что он сделал это, заставило Хоуп стремглав, как в омут, броситься в темный, сладкий мир, где не было ничего, кроме сводящего с ума желания, жадных рук и губ Клейтона. Его рот, ненасытный и нежный, ласкал ее шею, подбородок и губы, пока Хоуп не услышала свой стон, полный необузданной страсти. Она не могла думать ни о чем другом, кроме его ласк и того, как отвечает на них ее тело.
Она снова изнывала от вожделения, изнывала, томилась… в глазах ее была мольба. А он отвечал на эту мольбу тем, что целовал ее груди, ласкал и мучил, пока она не задвигалась навстречу его руке.
— Тебе нравится, — сказал Клейтон, в изумрудных глазах которого светилось удовлетворение гордого собой самца. Затем он наклонился, просунул язык в ее губы и стал двигать им в том же ритме, в котором двигались его пальцы.
Хоуп, тело которой с каждой секундой напрягалось все сильнее, непроизвольно вонзила ногти в его бицепсы. Наверное, она причиняла ему боль, но не смогла бы отпустить его даже ради спасения собственной жизни. Она извивалась, тяжело дышала и чувствовала, что с каждой минутой приближается к пику наслаждения.
Слейтер снова остановился, и она снова открыла туманные глаза.
— Клей…
Ответом ей был пламенный взгляд, полный напряжения и желания.
Она потянулась к Клейтону, но тот отстранился.
— Я люблю тебя, — прозвучал тот самый бархатный голос, сводивший ее с ума.
Хоуп закрыла глаза. Эти слова пронзали ей сердце. Он любил ее.
Его рот, снова оказавшийся рядом, приник к ее губам. В то же мгновение бедра Клейтона раздвинули ей колени. Последовавший за этим поцелуй был особенно нежным и сладким.
Потом он хрипло прошептал:
— Смотри на меня, Хоуп.
Оставалось только безропотно подчиниться.
Ее губ коснулся еще один бархатный поцелуй.
— Смотри на меня, когда я войду в тебя, когда наши тела сольются в одно, и запоминай, что значит быть одной плотью. До конца жизни.
Хоуп открыла рот, внезапно остро осознав, что она сделала и как далеко позволила себе зайти.
— Клей…
Клейтон потерся своей горячей, твердой мужской плотью о ее влажные половые губы, и она ахнула от наслаждения.
В ответ он прошептал ее имя и медленно проделал это еще раз. Его потемневшие глаза казались бездонными.