Отчаявшаяся Хоуп вцепилась в лежавший на диване плед и тихонько простонала:
— Пожалуйста…
А затем он ввел в нее самый кончик своего члена — неглубоко, совсем чуть-чуть, — и Хоуп тут же потеряла голову. Она бесстыдно умоляла о большем, сама рвалась ему навстречу, высоко поднимая бедра.
И он дал ей это большее, отдал всего себя, одним плавным движением войдя в нее на всю длину члена.
Хоуп коротко вскрикнула, вскинулась всем телом, уперлась в его грудь и напряглась — не столько от мимолетной боли, обжегшей ее изнутри, сколько от удивления и неожиданности.
Клейтон тут же застыл на месте, крепко зажмурился и стиснул губы. Руки, на которые он опирался, задрожали, но тугой член продолжал оставаться внутри Хоуп.
Наступившая мертвая тишина обрушилась на Хоуп как проклятие.
— Почему? — яростным, хриплым шепотом спросил Клейтон, подняв изумленные, широко открытые глаза. Этот взгляд пронзал ее душу.
Ложь, та самая ложь, о которой она давно собиралась и была обязана ему рассказать, наконец открылась.
— Клей…
— Почему, черт побери? Почему?!
Хоуп, придавленная великолепным мужским телом, содрогалась от боли и гнева, звучавших в его голосе.
Когда Клейтон сделал попытку отодвинуться, Хоуп невольно беспомощно поморщилась, и он, не изменив позы, выругался снова.
— Какого черта? Как ты оказалась девушкой?
Хоуп смотрела на него глазами, полными ужаса. Ее бешено пульсировавшее тело раздирало невыразимое томление.
— Пожалуйста. — Она вцепилась в него. — Не уходи!
Клейтон что-то говорил. Кажется, он хотел знать, что происходит. Конечно, он имел на это право. Но Хоуп не могла ответить ему, потому что почти ничего не слышала. Все ее силы уходили на то, чтобы снова привлечь его к себе.
С таким же успехом можно было пытаться сдвинуть гору.
Испуганная Хоуп стиснула его так крепко, что Клейтон поморщился от боли, но ослабить хватку не могла. Она ясно понимала только одно: самый желанный мужчина в мире хочет уйти от нее. Как это может быть, если ее бедра еще двигаются сами собой, а напрягшиеся, зудящие соски требуют прикосновения его горячих губ?
Слейтер заговорил снова, но ее затуманенный мозг не воспринимал его слов.
— Клей, пожалуйста, — взмолилась Хоуп и тут же закусила губу: собственный задыхающийся голос показался ей чужим.
— Нет, Хоуп. Черт побери! — хрипло выругался Клейтон, когда она, обхватив ногами его талию, полностью раскрылась для самых интимных ласк.
Угрюмый Клейтон попытался руками отодвинуть ее бедра, но Хоуп прильнула к нему еще теснее.
— Пожалуйста, — повторила она. Нервное потрясение заставляло Хоуп говорить слишком пронзительно. При мысли об этом кровь бросилась ей в лицо.