Она не посмотрела на него, только шлепнула по руке, подбиравшейся к ее ребрам. Клейтона это ничуть не смутило, и она сдалась.
— Понятия не имею, что ты и все остальные в нем находите, — сказала она в трубку. — Просто не понимаю.
Хоуп с минуту слушала и постепенно бледнела.
— Отец, я знаю, что ты можешь отобрать у меня дом. Ты очень ясно дал мне это понять.
Клейтон снял руки с ее талии. Не следует дразнить человека, когда он в отчаянии. Его веселость исчезла. На лице Хоуп не дрогнул ни один мускул, но Слейтер знал… чувствовал ее беспокойство и растущий страх.
Он потянулся за ее рукой и обрадовался, когда Хоуп сжала его пальцы.
— Я найду себе другое место, — сказала она с тихим достоинством, резанувшим ему сердце. Клейтон стиснул свободную руку в кулак и заставил себя промолчать. Она найдет это другое место. Он ей поможет.
— Ты помнишь, что вчера познакомился с ним? — спросила Хоуп отца. — Мы говорили об этом.
Тут она посмотрела на Клейтона и прищурилась.
— Я знаю, — спокойно сказала она, отпустила его пальцы и скрестила руки на груди, как всегда делала, когда хотела успокоиться. — Да, теперь понимаю. Тебе все это сказал Клейтон, верно?
Слейтер заерзал под ее гневным взглядом, но не отступил. Нельзя позволять Бродерику так обращаться с дочерью. Они собираются пожениться. И если ему придется убеждать эту милую, но ужасно упрямую женщину, что они созданы друг для друга — что ж, так тому и быть.
Он сумеет убедить ее. Должен суметь.
Но спустя секунду Клейтон понял, что недооценил ее. Хоуп глубоко вздохнула и сказала:
— Мне жаль, что ты так переживаешь. Но я уже приняла решение. — Глядя Клейтону прямо в глаза, она решительно заявила: — Я выхожу замуж за Клейтона Слейтера.
Он понимал, что Хоуп загнана в угол и пытается таким образом избавиться от Трента, но в данную минуту это роли не играло.
Разве можно было возражать против плана, который позволял ему получить руку женщины его мечты?
И тут до него дошло, что Хоуп положила трубку. Они смотрели друг на друга.
— Зачем ты подошел к телефону? — наконец спросила она, безуспешно пытаясь сопротивляться его чарам.
Он пожал плечами и улыбнулся, как будто просил прощения. Но Хоуп было не так легко провести: виноватым он себя не чувствовал.
— Ты расстроил его.
— А он расстроил тебя.
Что правда то правда, подумала она и тяжело вздохнула.
— Он мой отец, Клей.
Он помрачнел.
— Это не дает ему права обижать тебя. Будь моя воля, такое бы никогда не повторилось.
— Ты мой рыцарь? — У нее предательски сжалось сердце. Иметь такого защитника… очень приятно. И лестно.