— Я хочу, чтобы дом использовался по назначению. Его купили, чтобы растить в нем детей.
Она негодующе фыркнула. Нет, договориться им не удастся.
— Вы с Трентом помиритесь, — сказал он. — Все это глупости. Он нужен мне, Хоуп. И ты тоже.
Она уже слышала это. Отец старел и хотел наследника.
— На дворе конец двадцатого века! А то, чего ты требуешь от меня, настоящее варварство!
Отец засмеялся, как будто дразнил ее.
Разгневанная дочь едва сдержалась, чтоб не швырнуть трубку. Перестань, сказала она себе. Не обращай внимания на этот шантаж. Если придется, махни рукой на дом и уезжай работать в другое место. В Сиэтл. В Сан-Франциско. В Портленд. Куда угодно. Не имеет значения куда.
Увы, это имело значение. Она выросла здесь и любила свой городок, свой дом. Здесь витал дух ее матери. Хоуп черпала в этом радость и надежду и не хотела отсюда уезжать. Кроме того, клиника дарила ей такое многообразие врачебной практики, о котором нельзя было и мечтать, работая в большой больнице. Она бы предпочла остаться.
И тут у Хоуп зашевелились волосы на затылке. Она была не одна.
— Хоуп… У вас все в порядке?
Отвернувшись от телефона, Хоуп увидела неслышно вошедшую Келли и выдавила улыбку. Интересно, давно она здесь?
— Да. А что?
— Кажется, телефонный разговор расстроил вас.
Хоуп ответила не сразу. Она пыталась вспомнить, о чем говорила с отцом, и многое ли могла услышать Келли.
— Кажется, эта беседа расстроила вас, — повторила Келли, на сей раз более медленно. Вышедшая из себя Хоуп ответила:
— Я слышала вас, Келли. Хотите верьте, хотите нет, но когда я смотрю на вас, то слышу — или вижу — все, что вы говорите.
— Извините, — сказала искренне испуганная Келли. — Я только подумала… то есть, я хотела сказать, что вы не всегда можете… О черт! — Она улыбнулась — впервые на памяти Хоуп. — Я не хотела обидеть вас.
— Все в порядке, но я действительно слышу лучше, чем вы думаете. Я перестаю слышать, только когда устаю или нервничаю, и тогда начинаю читать по губам. Если вы не будете отворачиваться, я всегда пойму вас.
— Ох… — Келли смутилась. Очевидно, она вспомнила, сколько раз разговаривала с Хоуп медленно и четко, как со слабоумной.
— И, к слову сказать, я сразу слышу зуммер, когда вы звоните из клиники. У него особый тембр, который я не могу не услышать.
Келли закусила губу.
— А я набирала номер раз пятнадцать… Наверное, вам здорово надоело.
— Немножко, — улыбнулась Хоуп. — Я сама виновата. Надо было сказать об этом раньше. Так что не беспокойтесь.
— Извините, — повторила пришедшая в ужас медсестра.
Хоуп не хотелось начинать этот разговор, но иного способа установить между ними контакт не было, а в их работе необходимо доверять друг другу. Слепо. Всецело.