— Интересно, каким был твой отец… Ты помнишь его?
Клейтон закрыл глаза, потер виски и постарался вспомнить хоть что-нибудь, кроме доброго лица мужчины из своего видения.
— Не уверен, — с досадой сказал он. — Но это ничего не значит. Я прекрасно знаю, каким должен быть отец. — Слейтер посмотрел на ее живот и почувствовал такой прилив любви, что чуть не задохнулся. Он и представить себе не мог, насколько нужны ему эта женщина и этот ребенок.
— Отец любит меня, — тихо сказала Хоуп, но в ее глазах светилось такое сомнение, что Клейтону захотелось схватить ее папашу за грудки и как следует встряхнуть.
— Конечно, Хоуп. — Слейтер погладил ее по нежной щеке. — А раз так, все у вас наладится. — Дай-то бог…
Она кивнула и отвела глаза.
— Когда мы вернемся… в дом…
— Домой, — поправил он.
Теперь Хоуп снова смотрела на него.
— Домой, — тихо повторила она и улыбнулась, заставив Клейтона задуматься над тем, что означает эта улыбка. — Когда вернемся домой, я тебе кое-что расскажу.
У него отчего-то засосало под ложечкой. Хоуп закрыла глаза и промолвила тоном, говорившим, что она охотнее встретилась бы с вражеским эскадроном:
— Есть вещи, о которых я не говорила тебе, потому что ты слишком плохо себя чувствовал и неважно выглядел.
Скверное начало.
— Значит, сейчас я выгляжу хорошо? — попытался пошутить Слейтер. — Просто сегодня ты невнимательно смотрела на меня. Физиономия такая, как будто ее фломастерами разукрасили!
Она поморщилась, словно ощущала его боль.
— Тебе стало лучше, правда?
— Гмм… Немного. Так ты выйдешь за меня, Хоуп?
Ее глаза наполнила такая скорбь, что у Клейтона упало сердце.
— Я не думала, что понравлюсь тебе, — сказала она.
Что все это значит?
— Почему? — спросил Слейтер. — В тебе есть все, о чем я мечтал, о чем вообще может мечтать мужчина.
— Ты не помнишь, о чем мечтал, — заметила Хоуп.
Да, конечно, но…
— Все, о чем я мечтаю сейчас. Это важнее.
— Когда к тебе вернется память, ты будешь думать по-другому.
— Она может и не вернуться.
— Вернется, — уверенно сказала Хоуп. — Уже начинает возвращаться.
Он пристально всмотрелся в лицо Хоуп, пытаясь увидеть ее чужими глазами. Холодноватая, чуть отчужденная, но не столько из-за своей глухоты, сколько из-за выражения глаз, ясно говорящих ”отойди”. Приветливая лишь со своими больными и в упор не видящая всех остальных. Но Клейтон знал, что это лишь способ защиты от мира, который не желает принимать ее такой, какая она есть. Наверное, ум, внешность, обладание таинственным шестым чувством и глухота делают ее недоступной для окружающих. Но разве все это имеет значение, если он знает главное: они принадлежат друг другу.