горячий. Ну, еще бы, на матрасе ведь стоит.
— Вот сам и почисти, — огрызнулась я.
— Вот и почищу, — фыркнул Шон и потянулся к мышке, в результате чего навалился на
меня сверху.
— Слезь! — потребовала я, задыхаясь.
— Да заткнись ты! — Но все-таки чуть-чуть сместился вбок, позволив мне вдохнуть.
«Более приличную» статью, как он выразился, Шон все-таки нашел, и мы принялись ее
изучать, пока вдруг его вниманием не завладел иной жизненно важный вопрос:
— Как ты ухитрилась сделать такую дебильную татуировку?
— Не твое дело, — автоматически ответила я.
Ну… примерно так и жили.
Глава 8. Разрыв
Настоящее время
Сегодняшний день ознаменован небывалым событием — мои смехом. И виноват Энрике
Каддини. Но обо всем по порядку. Помните мое недовольство группой параллельщиков Клегга?
Ну так вот я попыталась изменить их настрой. Пришлось повозиться, но все получилось.
Началось с того, что я целый месяц кружила вокруг Картера, пытаясь выбить с него
здоровенный дисплей, да-да, тот самый, который висит теперь напротив входа в корпус наших
кафедр. Он — моя главная радость и гордость, потому что там теперь красуются две колонки с
баллами, первая из которых принадлежит картерианцам, а вторая — клеггинсам. Соревнование
— залог прогресса, решила я, вспомнив гадкую Пани.
Монитор поставили всего неделю назад, но клеггинсы уже отстали по всем показателям,
причем настолько, что стыдно за родную кафедру. И теперь как-то зашевелились что ли. Хоть
лабораторные сдавать начали. Но у картерианцев есть чокнутый Энрике Каддини, и это
железобетонный аргумент в пользу победы первых. Клеггинсам, короче, ничего не светит.
Но не в этом дело. Вот вхожу я сегодня в корпус и вокруг поднимается дружный хохот, потому
что на мониторе не разбаловка, а… я.
Еще не забыли про двойной хлопок дверью машины? Ну так вот на дисплее классика в
исполнении Джоанны Конелл. Подъезжает мой минивэнчик на парковку. Из дверей
высовывается нога на четырехфутовой шпильке, я выхожу и прежде чем закрыть дверь
деловито одергиваю юбку, разглаживаю складочки, рассматриваю собственный каблук.
Господи, и после этого я смею требовать, чтобы к моей фамилии приставляли звание «доктор».
Ладно, продолжим: сумочку на локоть. Хлоп дверцей машины — не закрыла. Студенты
загибаются. А цифровая я подхожу к двери, открываю ее с крайне недовольным видом. Хлоп
дверцей. Вроде закрыла. С чувством выполненного долга, присаживаюсь, смотрюсь в боковое
зеркальце, подкрашиваю губы. Улыбаюсь сама себе, ну все, я готова. Снова одергиваю юбку.