Брюса определенно имеется. После переезда Брюс взялся за старое. Только теперь он не пьет, а
выпивает, то есть делает это не так тотально и демонстративно, но запах не спрятать. Видимо,
без подобного допинга терпеть нашу жизнь он не может. Боже, я нескоро решусь повторить
опыт гражданского брака. Да и брака вообще.
Когда открывается дверь, я сижу на кухне и жду. Девять вечера, где он был? Хотя, какая
разница?
— Джоанна, что все это значит? — гневно спрашивает Брюс, показывая мне чемодан.
— Пошел вон. — А я лаконична. У меня были заготовлены аж две речи. Одна на случай
мирного урегулирования вопроса, вторая — скандала. И первая начиналась со слов «прости
пожалуйста, но нам не по пути», а вторая «я больше не могу это выносить, ты просто мерзавец,
который на всю катушку пользуется своим положением». И вдруг «пошел вон» — все, на что
меня хватает. Я итак отдала ему больше, чем была должна. Пусть я им пользовалась в своих
целях, но еще заботилась. Работу искала, еду готовила, к бутылке не подпускала, стирала
рубашки… А в ответ что? Ты слишком много на квартиру потратила?! Радуйся, что я этих
денег не потребовала с тебя! О нет, я определенно не скоро захочу снова жить с кем-то. —
Меня от одного твоего вида тошнит. Пошел. Вон.
Дальше он припоминает мне целую кучу всего. Ночь с Шоном, и то, что я стерва, и то, что
со мной невозможно жить, потому что я пытаюсь контролировать каждый шаг. А мне пофигу.
Череда повторений моего коронного «пошел вон» обрывается феерическим полетом тарелки, от
которой Брюс уворачивается с огромным трудом. И повисает тишина. А потом колесики
чемодана с хрустом проезжаются по осколкам и громко хлопает дверь.
О да. Посуда бьется на счастье.
Моя голосовая почта заполняется быстрее, чем я успеваю ее вычищать. Сочтя себя
достаточно оскорбленным, чтобы подсунуть ответную свинью, Брюс отправился прямиком в
Ньюкасл. К моим родителям! Моим! Тем самым, которые должны были встать на мою сторону,
но этого не сделали, потому что со стороны наш с Брюсом разрыв выглядит примерно так: мы
жили вместе, и все было чудесно (ведь я не вдавалась в подробности происходящего за
закрытыми дверями), а потом вдруг я взбрыкнула и выгнала его из нашей общей квартиры,
присвоив все себе. Отличненько! Экая я стерва. Разумеется, все в шоке. И теперь доказать, что
Брюс не несчастный и не обездоленный, нереально. Моя мама не оставляет попыток склеить
нашу крепкую и дружную семью. В последнем телефонном разговоре я психанула и рявкнула: