К моменту въезда в Ньюкасл все мое тело стремится перейти в горизонтальное положение,
и желательно на довольно долгий срок. Видимо, после событий с Леклером, Картером,
Монацелли и прочей нечистью, я готова впасть в пожизненную спячку, ведь весь полет я
занималась тем же. Но когда мисс Адамс останавливается около ну просто прелестного домика,
я загораюсь энтузиазмом. Он и цветом, и размером, и лужайкой, и забором, всем хорош. А
особенно он прекрасен наличием кроватей.
Мы выскакиваем из машины, довольные, даже позабывшие о моем недочемодане (а он у
нас один, родные ведь почти без вещей на Сицилию приехали), радостно переговариваясь,
подходим к порогу, где папа и мама, вечные чудо-романтики, устраивают нечто вроде
церемонии переноса невесты через порог. А мы с Брюсом просто аплодируем, пока, видно,
дружно не вспоминаем, что скоро нам предстоит проделать то же самое взаправду. Встречаемся
глазами и пару секунд смотрим друг на друга. Проблемы с доверием, кажется, не только у
меня… Видимо, Брюс рассматривает мое Сицилийское поведение как измену. Да неужели? Ну
тогда мы квиты! Он предатель, я изменщица.
— Эм, Джоанна, иди-ка сюда, — зовет меня папа таким тоном, каким раньше сообщал, что
я посуду вымыть забыла. Я понимаю, что что-то случилось, спешно захожу внутрь и понимаю,
в чем проблема. Еще сказки учат нас тому, что свои желания нужно выражать предельно ясно и
подробно, но мне, видимо, не помогло, потому что дом-то я у Шона потребовала, но не мебель!
И вот стоим мы все в… коробке. Не знаю как еще назвать цементный пол, девственно
чистый ровненький потолок и только-только отштукатуренные стены. Интересно, хоть санузел
тут имеется? Или Шон полагал, что я после подобного перелета чувствую себя достаточно
расчудесно, чтобы устроить кросс наций по всем магазинам Ньюкасла?! К собственному ужасу,
меня начинает скручивать дикий приступ хохота, я даже на колени плюхаюсь и больно
ударяюсь ими о камень. По щекам начинают течь слезы. Но тут, ко всему, я слышу нечто
просто убийственное:
— Эм, я могла бы сходить и купить спальные мешки, — предлагает мисс Адамс.
И на смену хохоту приходят безудержные рыдания.
— Ханна, милая… — растерянно говорит мама, обнимая меня за плечи.
— Хватит! Я не хочу думать о мебели, тем более что через пару недель на меня Картер три
сотни нахальных детишек навесит, а я не хочу этих детишек, я их загодя ненавижу. Я не хочу
больше никого спасать и ничего решать, не хочу думать об окружающих. Я буду сидеть и