Я отключил связь и медленно опустил руку с телефоном. Это был голос моей тетушки.
Кажется, теперь я знаю, кто убил Томаса.
* * *
Все последующие занятия я размышлял о том, что делать дальше. Самое очевидное решение — обратиться в полицию, моего свидетельства вкупе с железным фактом, что меня подставили, хватит для обыска, но пока будет тянуться эта волокита, тетушка успеет что-то предпринять. Допустим, устроить пожар.
Вернувшись из университета, я повстречал в холле дядю Александра, который сразу после приветствия сказал:
— Реджинальд, ты знаешь, что час назад в твоем бывшем Доме случился пожар?
Хренасе! Тетушка, видимо, мыслит в том же направлении. Ну а что, ведь самый очевидный метод!
— Кто-то пострадал?
— Нет, насколько я знаю. Сгорела только часть служебных помещений в отдельной пристройке.
Все ясно, с полицией я опоздал.
На следующий день нашел Акселя и вернул ему телефон.
— Ты обронил его, когда убегал.
— О, как хорошо, что ты нашел! Я уж думал — придется заново список контактов создавать…
— Кстати, тебе звонила какая-то мадам и говорила что-то о недоделанном проекте. Научный руководитель?
Акселя перекосило так, что я по его лицу и скрежету зубов прочитал все те слова из боцманского лексикона, которые он хотел сказать, но сдержался в присутствии других студентов.
— Это просто одна тупая с… дама, которая не хочет понять, что я скорее сдохну, чем… еще раз буду иметь с ней дело. У меня уже четыре ее номера в блок-списке, и я не могу дождаться, когда же она перестанет звонить мне с новых номеров…
Итак, тетушка говорила явно обо мне, Аксель практически признал, что сотрудничал с ней в деле устранения Томаса. Для полиции этого, впрочем, недостаточно, серверную, надо думать, сожгли, потому доказательств у меня больше нет, если они там и были. И где найти другие, я пока не знаю. Что ж, сделаю вид, что ничего не подозреваю, а заодно надо разобраться, что тетушка говорила о моем предположительном восстановлении в правах в Доме Рэммов.
После занятий я испытал настойчивую потребность прогуляться в одиночестве, потому позвонил в канцелярию и сказал, чтобы машину за мной не высылали. Ковачи по-прежнему не позволяли навестить Гордану, ссылаясь на волю целителя, и у меня начало появляться нехорошее ощущение, что либо они опасаются повторного покушения, что лично мне обидно, но не страшно, либо на самом деле с Горди все хуже, чем мне сказали, а это уже хуже, демоны побрали бы этот каламбур.
Я подзаправился мороженым в первом попавшемся на пути кафе и пошел домой через парк. При этом какой-то парень в приличном костюме — хотя в Заречье других костюмов не бывает в принципе, — который шел по улице следом и зашел в кафе вместе со мной, вышел из него с опозданием на тридцать секунд и тоже решил прогуляться в парке.