— Я с похорон вернулся, между прочим. Это действительно так важно?
— Очень. И напрямую относится к похоронам твоей тетушки в том числе. Мы ждем тебя в кабинете.
Я вошел в кабинет деда, и двое добермановской наружности джентльменов поднялись с кресел, приветствуя меня. Не то чтоб они впрямь походили на собак, но вот было что-то такое в их глазах и облике от охотничьих или охранных псов. Или, может, мне просто показалось.
— Я вас слушаю, господа, — устало кивнул я, садясь за стол напротив них и слева от деда Александра.
— Я — агент Кинслер, а это — инспектор Маттиос, — сказал один из них, — и нам бы сейчас полагалось выразить наши соболезнования, но это будет некорректно в виду того, что мы собираемся вам сообщить. Видите ли, мы знаем, кто убил Томаса Рэмма и подставил вас.
— И кто же?
— Хорошо известный вам Аксель Берг из Дома Бергов убил вашего брата и, судя по его признанию, сделал это при содействии госпожи Маргарет Рэмм, вашей тети, которая временно отключила пару камер наблюдения. При этом именно ваша тетя, с похорон которой вы только что вернулись, обставила все так, чтобы подозрение пало на вас.
Лихорадочно соображаю, пытаюсь тянуть время.
— С чего вы все это взяли?
— Видите ли, Аксель Берг, пару дней назад исчезнувший, на самом деле сбежал, а сегодня нам пришло заказное письмо из-за границы, в котором Берг-младший покаялся в своем преступлении, детально описал, как все было, засвидетельствовал вину вашей тети и попросил у вас прощения.
— Чушь, полнейшая чушь. Не поверю, пока не увижу письмо, написанное рукой Акселя, собственными глазами!
— Без проблем, — заверил меня второй и достал из папки аккуратно сложенный лист: — вот оно. Теперь мы наконец-то можем закрыть это дело. Правда, наказать виновных не получится: Берг сбежал в другую страну, а ваша тетя — на тот свет.
Беру его и пробегаю глазами. На самом деле я никогда не видел почерк Акселя, но некоторые словесные обороты — из его лексикона. В принципе я и не сомневался в подлинности документа, Аксель сделал изящный прощальный маневр, не дожидаясь публикации записи: теперь он не сбежавший преступник, а кающийся сбежавший преступник, добровольно посодействовавший установлению истины. Идиот, мать его за ногу. Но ничего, оригинал у меня в руках.
— А вы не очень-то удивлены для человека, который минуту назад не хотел верить, — заметил агент Кинслер.
Я поднял на него глаза:
— Вы наблюдательны, агент. Каюсь, я вам солгал. На самом деле я раскрыл это преступление вот уже почти три недели назад. Не буду выпячивать грудь колесом и хвастаться, какой я детектив, моей заслуги тут нет, это случилось по стечению обстоятельств, или, может быть, господь помог.