— Мойте руки и садитесь за стол, сейчас будем завтракать, — дает указание Федорович.
— Давайте я помогу с чем-нибудь, — предлагаю я.
— Держи тарелки, — протягивает четыре тарелки, — ставь на стол. Сейчас каша уже сварится.
Пока накрываю на стол, Егор с Игорем идут мыть руки. Когда возвращаются, Игореша шагает вприпрыжку рядом с Егором и оба усаживаются за стол рядом друг с другом. Не могу не улыбнуться, глядя на это зрелище, я очень рада, что они друг другу сразу понравились. Особенно приятно, что Егор с такой заботой обращается с моим сыном, хотя это и не удивительно, если учитывать, кто его воспитал.
— Где мне помыть руки? — спрашиваю у Егора, потому что еще не знаю что и где расположено в доме.
— Пойдем, я покажу, — встает из-за стола и выходит из кухни. Следую за ним в гостиную, а оттуда в ванную, которая расположена рядом с комнатой, в которой мы оставили наши вещи. Только заходим в ванную — Егор сразу же поворачивается и притягивает меня за талию к себе.
— Мы теперь каждый раз будем целоваться, как только остаемся одни? — спрашиваю я.
— Почему бы и нет? Мне нравится тебя целовать, — пожимает плечами.
— Какой ты ненасытный! — смеюсь и толкаю его в грудь.
Отпускает меня, только для того, чтобы я смогла повернуться к раковине, затем, стоя у меня за спиной, обвивает руками мою талию. Откручиваю воду, намыливаю руки и смываю. Все это время Егор смотрит на меня в зеркало и прижимается щекой к моей щеке. Закрываю воду, вытираю руки полотенцем, которое висит рядом с раковиной.
— Я рад, что ты рядом со мной, — говорит Егор, целуя меня в щеку.
— Я тоже рада, — поворачиваюсь и обнимаю его за шею.
Наклоняется и нежно накрывает мои губы своими.
— Пойдем, нас ждут, — говорю, разрывая поцелуй, чем вызываю недовольный стон.
Выпускает меня из объятий и берет за руку. Закатываю глаза, но в то же время мне безумно приятно, что он и на секунду не хочет меня отпускать.
— Наворковались, голубки? — спрашивает Николай Федорович, как только мы заходим на кухню.
— Нет, — отвечает Егор, за что получает легкий толчок локтем в бок.
Кухня заполняется смехом, сначала Федоровича, потом Игоря, а затем и нашим с Егором.
— А что значит «на-вор-ко-ва-лись»? — спрашивает сын, смотря то на Федоровича, то на нас. Переглядываемся между собой.
— Наговорились. Это значит — наговорились, — отвечаю я и слышу смешок Егора, за что он снова получает удар локтем.
— Садитесь за стол, уже все остыло, наверное, — по-хозяйски хлопочет на кухне Федорович.
Завтракаем в полной тишине, затем Егор с Игорем идут в гостиную, пока мы с Николаем Федоровичем убираем со стола