— Хочу туда! — кричит сын, показывая на деревянные небольшие карусели.
Егор останавливает качели и снимает Игоря с них. Идем к каруселям, устраиваем ребенка, и Егор начинает легонько их раскручивать. Стоя у меня за спиной, обнимает за талию и притягивает к себе. Поворачиваю голову и целую его в щеку.
— Чего задержалась?
— Родителям звонила, переживают за нас.
— Все будет хорошо, — тихо говорит он то ли мне, то ли самому себе. Осматриваюсь вокруг — здесь так хорошо. Кругом природа, шум леса, пение птиц и свежий воздух. Я понимаю, почему Федорович не захотел отсюда переезжать в город. Только здесь можно почувствовать связь с природой, полное умиротворение и достичь душевного спокойствия.
— Мне здесь очень нравится, — говорю Егору.
— Мне тоже.
— А кто все это сделал? — указываю на качели и карусели.
— Федорович. Мы в детстве с Аллой часто играли здесь, поэтому он решил сделать это для нас.
— Да он мастер! Это восхитительно! У него золотые руки! — не скрываю своего восторга.
— Спасибо, милая, — слышу у себя за спиной голос Николая Федоровича.
— Он еще и дом этот построил, — шепчет мне на ухо Егор.
— Что?! Правда?! — смотрю на дом. — Это просто невозможно!
Я только сейчас замечаю, что дом на самом деле очень большой. Хотя это и не удивительно, потому что в доме каждому нашлось место. Это человек просто не перестает меня удивлять!
— Ну не без помощи, конечно, — говорит Федорович.
— Я Вами восхищаюсь, — признаюсь ему.
Смущенно улыбается, отмахивается от меня и, взяв что-то в небольшом сарайчике, уходит обратно на другую сторону дома. Игорь слезает с карусели, когда та останавливается, и бежит следом за Федоровичем.
— У меня тоже золотые руки, — шепчет мне на ухо Егор, все так же стоя у меня за спиной и обнимая за талию. Его руки все ниже опускаются, пока не оказываются у меня на бедрах и не сжимают их. Желание вместе с возбуждением сразу же растекаются по моему телу. Разворачиваюсь и обнимаю за шею, а он в свою очередь перемещает руки мне на попу.
— Я в тебе не сомневаюсь, — шепчу, смотря ему в глаза, и накрываю его губы своими.
Поцелуй нежный и спокойный, никто из нас не усиливает давление. Обхватываю его нижнюю губу и слегка оттягиваю, затем легонько кусаю за нее. Он повторяет за мной это действие и прокладывает дорожку из поцелуев от губ по подбородку, к шее и плечам, от чего по спине пробегает стадо мурашек.
— Мы на улице, — задыхаясь, напоминаю ему, — тут бегает ребенок и ходит Федорович.
— Рядом с тобой тяжело сдерживаться, — шепчет он мне в губы, затем снова нежно целует и отстраняется.