Почувствовав, что устала, она поискала глазами, куда бы присесть, и тут ее окликнул какой-то пожарный из тех, что расчищали дорогу, – они сделали коротенький перерыв, чтобы съесть по пончику и выпить горячего кофе из походного термоса. Мелани с готовностью присела к ним на заднюю ступеньку машины и взяла протянутый ей наполненный пластиковый стаканчик. Но что тут началось! Пожарные узнали ее и пришли в восторг, что сама Мелани Фри не погнушалась побаловаться кофейком в их компании, глотая вместе с кофе известковую пыль. Поболтать с пожарными оказалось прелюбопытно, они наперебой стали рассказывать ей подробности, как они спасали людей, из каких передряг их вытаскивали. Но более всего заинтересовала их она.
– Ну как это, быть Мелани Фри? – спросил самый молоденький из пожарных. Родился он в Сан-Франциско и вырос в округе Мишин. Отец его был копом, так же как и два его брата. Сестры его повыходили замуж сразу, как окончили колледж. Мелани была невероятно далека от их жизни, но в своем нынешнем непрезентабельном облике казалась этому парнишке обычной девчонкой.
– Большей частью мне это нравится, – призналась она. – А иногда – тягомотина. Как арестант: работаешь, работаешь… жуткое напряжение, особенно когда концерты даем. И журналисты донимают, как кровососы…
Они рассмеялись. Мелани потянулась еще за одним пончиком. Тот пожарный, что задал ей этот вопрос, был лет двадцати двух, но у него уже было трое своих ребятишек. По лицу его расплылась зависть – эх, надо же, а вот его жизнь не идет ни в какое сравнение с ее жизнью, хотя он любит свою жену и детей.
– А ты? Нравится тебе то, что ты делаешь? – спросила его Мелани.
– Ну да. Чаще всего. Особенно в такие ночи, как эта. По гроб жизни ее не забыть. Реально понимаешь, что делаешь что-то важное, спасаешь жизни. Бывает, конечно, что в тебя запускают пивную бутылку или стреляют в упор в Бей-Вью, когда ты появляешься там, чтобы потушить пожар, который они сами же и учинили. Но ведь не всегда же… Чаще мне нравится быть пожарным.
– Пожарные – крутые ребята, – кивнула Мелани и усмехнулась: она не могла припомнить, когда ей было позволено умять два пончика один за другим. Мать бы убила ее сейчас, если б увидела. Она строго бдит, чтобы Мелани не слезала с диеты, хотя сама не отказывает себе ни в чем вкусненьком. В эти мгновения Мелани была счастлива – сидит, болтает с ребятами, трескает пончики… Свобода!
– Это ты обалденно крутая, – бросил ей более взрослый пожарный. Он только что четыре часа вытаскивал застрявших в лифте людей. Для всех эта ночь была бесконечно длинной. Мелани помахала рукой тем девчонкам, которым она нашла их маму, они как раз проходили мимо, торопясь пробраться среди камней в убежище за два квартала отсюда – мама приостановилась поблагодарить ее и замерла как вкопанная, узнав в этой растрепе, что-то самозабвенно жующей, звезду эстрады.