– Вы знаете, – сказал он Мэгги с улыбкой, – я уже не хочу возвращаться в Лос-Анджелес. Мне здесь нравится.
– Мне всегда нравилось, – тихо сказала она. – После Чикаго я, можно сказать, влюбилась в этот город. Я приехала вступить в орден кармелиток, но вместо него попала в другой. Мне понравилось работать с уличными бедняками.
– Наша местная Мать Тереза, – пошутил он, не зная, что Мэгги постоянно сравнивали с этой святой монахиней. У нее были те же качества: милосердие, энергичность и бесконечное сострадание к людям, качества, которые происходили от глубокой веры и доброго характера. Иногда казалось, что она излучает свет.
– Мне кажется, что жизнь кармелиток была бы слишком монотонной для меня. Одни молитвы – и почти никакой работы. Мой орден меня устраивает больше, – спокойно говорила она, потягивая маленькими глотками, как и Эверет, воду из бутылки.
День опять был не по сезону теплый, как и тот, когда случилось землетрясение. В Сан-Франциско никогда не бывает жарко, но сегодняшний день был исключением. Послеполуденное солнце приятно грело их лица.
– Вам никогда не хотелось все бросить? Задумывались вы о своем предназначении? – спросил Эверет. Они были друзья, и он восхищался ею.
– А зачем? – удивленно спросила она.
– Ну, просто большинство людей поступают так по разным причинам. Например, для того, чтобы проанализировать свою жизнь, подумать о том, правильный ли выбран путь. Я много раз так делал, – признался он, и она понимающе кивнула.
– Вы принимали более сложные решения, – мягко сказала она. – Женитьба в восемнадцать лет, развод, уход от ребенка, отъезд из Монтаны, выбор профессии, которая стала почти призванием, а не работой. Это требует разного рода жертв. Потом уход с работы и начало трезвой жизни. Все это были нелегкие решения, которые надо было принять. Мне всегда было гораздо легче сделать выбор. Я иду туда, куда меня отправляют, и делаю то, что мне говорят. Это называется – послушание, и это очень упрощает жизнь, – она сказала это спокойно и уверенно.
– В действительности так легко? И вы ни разу не возражали… своему начальству? Никогда не хотелось поступить по-своему?
– Мое начальство – Бог, – просто отвечала она. – В конечном итоге именно во имя Него я и работаю. Да, – немного с опаской сказала она, – иногда я действительно считаю некоторые указания матушки и высказывания епископа глупыми и недальновидными или слишком устаревшими. Многие считают меня довольно радикально настроенной, но сейчас они предпочитают не мешать мне делать почти все, что я считаю нужным. Они знают, что я не скомпрометирую их, и я стараюсь не быть слишком прямолинейной, критикуя местную политику. Это заставляет их нервничать, особенно когда правда на моей стороне, – широко улыбнулась она.