— Ну ты и гад, — сказал он.
— Ладно, мы разыграем комбинацию в двенадцать ходов. В день по ходу. Завтра ей не звони и не пытайся встретиться, вечером сообщишь мне, как успехи. Я буду держать тебя в ежовых рукавицах. Для тебя этого будет достаточно, потому Что ты в душе немного извращенец, ну и в конечном итоге ты сбережешь свою совесть, брак, социальное положение и т. д., и т. п.
Он невесело улыбнулся. Немного помолчал, собираясь с мыслями.
— Я… это правда серьезно. Я не знаю, что мне делать, — начал он слабым голосом. — Я ведь все равно… черт! Не откажусь от нее. Мать его, да! О Боже. Я же знаю, что это неправильно и так нельзя. У меня же есть Катрин и чувство ответственности.
— Дети?
МакДара уткнул лицо в ладони, чтобы не встретиться со мной взглядом.
— МакДара? — позвал я.
Он сделал вид, что не услышал.
— Она что, замужем, да?
Он едва заметно кивнул.
— Она держит меня за яйца, — приглушенно сказал он.
— Да, плохо дело, — я рассмеялся, не в силах совладать с собой.
— Бред какой-то, — подхватил он и тоже рассмеялся.
— Завтра расскажешь, как пошло. Так как мы будем ее называть? Мадам Икс?
Он посмотрел вдаль. Щелчком ногтя покатил по столу миндальный орешек.
— Нет. Как-нибудь по-другому, — сказал он.
— Тогда Таинственная Женщина, — объявил я. — Она будет ТЖ. Ты похож на ищейку, взявшую след.
Он улыбнулся.
— Хорошо. Только переписываться будем лишь по внутренней офисной сети. Это важно.
— Да? А я уже собирался по всеобщей, чтобы послания дошли до Катрин, Лелии, твоего босса, твоей сестры, соседей и так далее. Успокойся, МакДара. Первый отчет жду завтра.
Я свернул на Лейстолл-стрит, прошел по Маунт-плезент, в морозном воздухе проплыли конструктивистские очертания стен почтового отделения. Днем солнце прогрело воздух, но сейчас, в восьмичасовой темени, холод, звенящий и пахнущий железом, начал сжимать объятия. Дыхание сгущалось вокруг меня в клубы пара, я был возбужден. Состояние было такое, словно я оказался внутри какой-нибудь мыльной оперы. Жалко было Катрин, которая в этой драме оказалась в незавидном положении. Раньше я бы позавидовал МакДаре, но сейчас его ситуация вызывала у меня сожаление, смех и какой-то нездоровый интерес. Грейз-инн-роуд была расцвечена горящими окнами. От мыслей о МакДаровой дилемме у меня почему-то поднялось настроение, и я пошел быстрее с ощущением того, что жизнь прекрасна и впереди меня ждут очередные неожиданные и интересные повороты сюжета.
Дойдя до дома на Мекленбур-сквер, я взбежал по ступеням к своей квартире, в легких покалывали кристаллики морозного воздуха, и, не снимая промерзшей на улице куртки, налетел на Лелию, как порыв ветра со снегом, заключил ее в крепкие объятия. Мы вместе повалились на диван, я подтянул ее к себе, чтобы она оказалась у меня на коленях. Лелия, наклонив голову, уткнулась носом мне в щеку. Ее шея пахла маслом для ванны, теплом и кожей — запах Лелии. Я вдохнул этот аромат.