Мой противник замахнулся снова. Я не увидел это, а почувствовал. И я наугад бросился на него, оттолкнувшись от земли. Одной рукой схватил его за руку с битой, не давая ей опуститься, второй нащупал его горло и крепко сжал.
Противник хрюкнул и захрипел, дыша мне в лицо запахом дешевого табака.
Ярость и боль придавала мне сил. Я обеими руками схватил биту и резко вывернул ее. Ручка биты выскользнула из рук нападавшего и осталась у меня. Но противник не сдавался, он пнул меня в живот. На короткое мгновение у меня перехватило дыхание.
— Настя! — рявкнул в ухо голос.
Рыком заставив себя вдохнуть воздух, я взмахнул битой. Она описала полукруг и на полной скорости обрушилась на правое бедро противника. Мышцу ему отсушило мгновенно. Нападавший плюхнулся на землю и взвыл от боли.
— Аааа! Настя!
Женщину звали Настя, и она вдруг догнала, почему приятель постоянно повторяет ее имя. С визгом она пришла ему на помощь, прыгнув мне на спину. Острые ногти царапали шею и пытались добраться до глаз. При этом она пронзительно верещала во все горло:
— Убью! Сука! Падла! Убью!
Тут я рассвирепел окончательно. Одной рукой схватил ее за волосы и, подтолкнув корпусом, скинул с себя ведьму. Она перелетела через мое плечо и рухнула в кусты. Затрещали, ломаясь, ветки.
А ухо уловило характерный щелчок. Раскладной нож. Выкидываемое лезвие ножа.
Бита была у меня в руках, и я не стал медлить. Ножа я не видел, лишь силуэт противника: тот шатался в паре метров от меня, растопырив руки в стороны и заваливаясь на правую ногу — после удара по бедру мышцы не слушались. Я прыгнул вниз, перемахнул биту через себя, описывая ею огромное круговое движение, и со всей мощью, на которую был способен, опустил ее на его левую ногу.
Удар пришелся чуть выше его колена. Что-то хрустнуло. Криков и воплей не было — противник просто обрушился вниз, как мешок с дерьмом. Я бешено озирался, гадая, откуда ждать нападения. Но рядом никого не было.
Приблизившись, я различил блеск лезвия — оно поймало какой-то далекий заплутавший в этой темени отблеск света и отразило его, с потрохами сдав своего хозяина. Я наступил на запястье противника каблуком ботинка и покрутил, словно давил окурок. Тот заверещал, а его темная фигура забилась в судорогах.
— Отпустил перо! — рявкнул я.
Нож мягко шмякнулся на землю. Оставив правый каблук на запястье противника, я опустил левое колено на его грудь. Швырнул биту в сторону, подобрал нож и ткнул острым лезвием в скулу нападавшего.
— Замри, или останешься без глаза!
Тот послушно застыл. Его панику и боль выдавало только частое дыхание. С каждым выдохом он издавал писк, как скулящий от боли щенок.