2006
– Знаешь, перед лицом вечности все мои переживания по поводу мужиков, измены Антона кажутся настолько глупыми и мелочными, что я даже не понимаю – что я так убивалась, как будто меня жизни лишали? – рассуждала Карина, полулежа в кровати.
На пятый день пребывания в больнице Каринка выглядела намного лучше. Антон все-таки смог вырваться на один день навестить жену, и она подготовилась к его приезду. Подведенные черным карандашом, ее карие глаза казались еще более огромными и печальными на фоне белых простыней и кремовой батистовой сорочки, добавляя облику нежную трогательность.
Карина даже встала на кровати и словно с трибуны начала произносить речь:
– Нет, ты только подумай, из-за примитивного сексоголизма моего мужа…
– Карина, это термин такой – сексоголизм? – перебила я ее.
– Да, это как болезнь, типа алкоголизма. Желание волочиться за чужими юбками, правда, в народе распространено более емкое слово – кобелизм. Но термины сути не меняют. – сделав краткое отступление, Карина опять приняла позу оратора и с тем же воодушевлением и с пылающими щеками продолжила: – Так вот, из-за кобелизма моего мужа я чуть не потеряла здоровье, жизнь, детей и чувство счастья. Представляешь, что произойдет, если диагноз подтвердится? Все, я приняла решение! Я буду проживать каждую секунду, наслаждаясь ею и получая радость, а если диагноз не подтвердится, то и всю мою оставшуюся жизнь я проведу так.
– Чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, – процитировала я отрывок из книги «Как закалялась сталь» Николая Островского. – Но если уж ты решила получать радость, то попробуй это делать правильно. Каждый день создавай или находи три момента, которые будут тебя радовать, и записывай их в красивую записную книжку. Назови свои записи «Ода к радости», как Шиллер, и перечитывай каждый день.
– Эта идея мне нравится, я готова. – И Карина вытянула вперед левую руку и приложила правую к груди.
– А я думал, что моя женушка тут от страха умирает, плачет, а она речи произносит, – услышали мы удивленный голос Антона. Увлеченные, мы не заметили, как он вошел.
– Ой, Антон. Как я рада тебя видеть! – воскликнула Карина с тем же энтузиазмом и искренней радостью. – Показываю Ларисе, как надо произносить надгробную речь обо мне.
И тут Карина разрыдалась так горько, что я даже потеряла дар речи в изумлении от ее стремительной смены настроений.
– Что, врачи уже подтвердили диагноз? – побледнев, спросил Антон.
– Почти, – продолжая безутешно рыдать, еле слышно прошептала Карина. – Мои детки станут сиротками, у них не будет ни мамы, ни папы.