Яна прислушалась: судя по всему, отец находился в прекраснейшем расположении духа. Из своей угловой комнаты девочка ясно слышала, как он довольно мурлыкает себе под нос что–то смутно знакомое — она никак не могла разобрать, что именно. (Это его мурлыканье — самая верная примета: значит, всё идет как надо.) И главное, вид при этом фазер делает такой кричаще–загадочный, что прямо подмывает пристать с расспросами! В последний момент Янка решила проявить твердость характера и сдержалась, не спросила. Созреет — сам расскажет, а ей сейчас лучше поразмыслить о том, как бы так поаккуратней изложить ему свои недавние новости… А то уже затянула дальше некуда. Вот бы заранее знать, как он отреагирует: а вдруг рассердится или расстроится? Или не поверит… Трусиха она, что тут еще говорить!
Папа незаметно очутился у нее прямо за спиной — ну разведчик вам высшего класса, а не родитель! Янка едва успела рывком прикрыть ноутбук: когда он в таком игривом настроении, надо держать ухо востро. Папа же развеселился окончательно и, возвысив голос, запел на всю квартиру хорошо поставленным баритоном, на разухабистый мотивчик «Ти ж мене пiдманула»:
— Повстречалися мы в чате,
Ты тогда назвалась Катей,
Оказалось, ты Иван…
Ох, какой ты хулиган!
И без всякого перехода легонько дернул Яну за длинную растрепавшуюся косу:
— Ну что, телепузик, собирайся! Идем в ресторан. Мне нужна дама.
Малая была явно не в духе и пробурчала с неудовольствием, проворно расплетая косу на прядки и расчесывая их растопыренной пятерней:
— У меня нет вечернего платья. И к платью еще туфли подходящие надо, у меня их тем более нету…
А компьютер свой ненаглядный раскрывать что–то не торопится — выжидает, когда он отойдет подальше. Да что там у нее, тайная переписка?..
— В точности мама! Вот что значит — гены…
Дочкины пальцы замерли на полпути, застряв в спутанных волосах. Она подняла на него удивленно расширенные глаза: вид стал подчеркнуто оскорбленным, но в лице на долю секунды промелькнуло что–то детски беспомощное, словно он ни с того ни с сего ее ударил. Володя попытался загладить свою неловкость:
— Шучу! Предлагаю надеть вечерние джинсы и вечерние кроссовки, и поедем в пиццерию.
— Я не хочу.
— ТЫ не хочешь в пиццерию? — переспросил он с нажимом. Янка немного наискось мотнула головой, упрямо сжав губы, и принялась закручивать волосы в высокий хвост на макушке.
— Ну, тогда надо за вечерним платьем.
— Не надо! Я просто так сказала.
— Тогда за мобильником, — пораженный такой несговорчивостью, не отставал от нее Володя. Янка равнодушно пожала плечом: