— Дай еще чашку! — это Яне. — Ну что ты сидишь, открывай! — уже Людмиле. — Сок будешь? — опять через плечо дочери, та отрицательно замотала головой и сжала губы, чтоб не сболтнуть что–то ненужное.
— Ну, девочки, за нас!
— Хорошее вино! Может, и Яне немножко? — Тетя Аня была самая из них молодая, с младенчески чистыми голубыми глазами и вечно удивленным выражением лица. Она Янке даже нравилась, иногда.
— Ей не надо! — мама безапелляционно всё решила за нее. Яна и так бы не пила, но про себя вспыхнула: опять лишний раз продохнуть не дает!
— Ну почему? Красные кровяные тельца!.. — популярно объяснила тетя Люда, прищуренным глазом разглядывая бокал на свет.
«Какие же они красные, когда вино розовое!» — съязвила мысленно Янка и, воспользовавшись моментом, направилась к двери. Но мамин голос догнал на полпути:
— Яна!
— Что?
— Принеси салфетки, в гостиной! — и с каким–то нездоровым удовольствием объяснила подругам: — Вон как смотрит, не любит!
— Ну мы же понемножку! Хорошее вино…
— Так значит, твой пришел с рейса? Надолго?
…И надо же было зайти именно в этот момент! Покопалась бы еще немного в серванте, разыскивая бумажные салфетки, и ничего б не случилось, всё было бы в ажуре… Больше всего на свете Яна не переносила, когда мама вот так вот откровенничала перед практически посторонними людьми, выкладывала всю их семейную подноготную.
— Не знаю! Как по мне, так можно уже обратно, в следующий, — небрежно отмахнулась мать.
— Не соскучилась? — недоверчиво вскинула тонкие брови тетя Аня. И мама ответила…
Янка застыла у раковины, отвернувшись с деланным безразличием, но и со спины было прекрасно видно, что слушает очень внимательно. Даже уши, казалось, оттопырились от напряжения — а как же, любимого папочку зацепили!.. В Марину словно черт вселился: и понимала, что несет, но остановиться было уже невмоготу:
— Я тебя умоляю! Я же замуж выходила по рассчету, с самого детства решила: если уж замуж, то только за моряка дальнего плавания! И чтоб с опытом работы, не первый год! Чтоб деньги привозил! Несколько лет перебирала, было из кого, а в двадцать два года Володьку встретила. Он в меня сразу влюбился, а я его не любила.
— Почему? Он у тебя мужик красивый, — хохотнула гусарским басом Людмила и залпом опрокинула в себя остатки муската из бокала.
Дочка по–прежнему стояла спиной, не оборачиваясь, худенькие лопатки по–особенному неприкаянно выпирали под тем самым голубым летним сарафаном. Сколько раз Марина ей талдычила, чтоб не горбилась — всё как об стенку горохом! Аня с другого конца стола делала отчаяннные знаки и трагически морщилась — ты смотри, какая деликатная выискалась! Может, и вправду пора бы уже прикрыть рот, но куда там — вино как раз начало оказывать свое предельно расслабляющее действие. К алкоголю она, Марина, непривычная: и сколько там выпила, грамм двести, а уже пробрало: