На снегу розовый свет... (Дунаенко) - страница 31

А ответила она ему так, как отвечает женщина единственно любимому человеку, которого ждала много лет. И дождалась. Когда почти не оставалось надежды…

Счастливые концы — в счастливых странах. Такой страны не было в тот момент в окружении наших героев.

Любовь Александровна так и не стала счастлива. Муж снова запил. В жизни мужья редко бросают пить насовсем. Против убеждённо тостующего бессильна даже служба «Доверие». К тому же случилось так, что Любовь Александровна забеременела от своего мужа–пьяницы, и связь её, ввиду целого ряда объективных причин, оборвалась. Как и прежде, муж, напиваясь, бил её, называя грязными словами, бил даже на последних неделях беременности. Любовь Александровна родила мальчика, а через месяц с ней случился припадок эпилепсии.

Муж всё пил. От радости, что родился ребёнок. От горя, что заболела жена. Пил в минуты сомнения, когда, с пеной у рта, жена затихала от судорог среди опрокинутой мебели. Таращил глаза и бормотал: «артистка»… «сука»…Припадки эпилепсии участились. Дедушка с бабушкой забрали внука к себе. За год Любовь Александровна сильно сдала, постарела.

И Христофор Петрович, случайно столкнувшись с ней лицом к лицу в «Универсаме», даже не узнал её…её не узнал…

Сентябрь 93 г.

Февраль 94 г.

На–днях у меня случилось странноватенькое свидание с женщиной. Муж её выскочил куда–то на секундочку. То ли за сигаретами, то ли на рыбалку. Женщина позвонила мне. Я рассчитывал на чашку чая, углубление знакомства и прощупывание перспектив. И — ни на что больше. Я не хотел больше ничего и ни на что не рассчитывал. В последние годы возраста мне почему–то интереснее стало женщин слушать, нежели заниматься детальным исследованием их внутренних органов.

Я и пришёл — на чай. А ей, видно, была дорога каждая секунда.

В общем, дорогу на кухню мне перегородили. Секунды вели свой неумолимый счёт. Я переступил через небольшого крокодильчика и покорно направился в опочивальню. / Правда, крокодильчик, я не оговорился. Маленький такой, только ротик и хвостик. Бегала ещё из конца в конец узкого коридора енотовидная собака. На антресолях сидел большой азиатский гусь. Или гусыня. Пола сейчас не помню. За стеной пела Линда Маккартни /.

Я переступил крокодильчика и прошёл в опочивальню. За мной, на ходу сбрасывая халат, эта непонятная женщина. Потом были ненужные мне объятия. Потом — собственно, то, для чего меня сюда позвали.

Я выскочил из квартиры, на ходу застёгиваясь, и слегка задыхаясь. Навстречу мне подымался мужчина, Который нёс на себе огромную рыбу, похожую на сома, но ревела она белугой. Может быть, это даже и была белуга. В зубах мужчина держал пачку сигарет «Мутели». Видимо, он успел и туда, и туда.