– Вишь, какие канистры бравые! Где такие достанешь? В этих четырех быппах не дошедши, а вот как резинки пузырями встанут и начнут качаться, тады лови и переливай в порожнюю канистру, тады, значит, дошел. Простые втулки не держатся, вылетают, для резиновых перчаток горла узкие, я и смекнул, что из медицины лучше сгодится! Жаль, одноразовые изделия… Но качество с контролем.
Евсеич поворошил горку мусора у печки, поднял надорванную упаковку.
– Вишь, с печатью, ГОСТ проверял. Наши делать умеют! – и принялся снимать опавшую «головку» с полупустого баллона. – Тута еще осталося, нам с тобой хватит. Что кумыс из кобыльего молока, что добрый быппах, в нос шибает не хуже шампанского!
– Честно говоря, я не любитель молочных напитков, – остановил Сервантес. – Мне бы чаю.
– Точно? – огорчился дед. – Совсем в отказную? Эх. Хороший у меня настой, забористый… Я ж не за деньги, от сердца угощаю. За деньги тока деревенским… ага… Ой. И то мало беру. Лошадь хочу купить, понимаешь, своя-то в волчий капкан угодила… сдохла… Начальство придиралося, мол, водкой твой быппах отдает, да не смогло основанье подвести, что это спиртосодержащий продукт. Нет измерителя, и задания не получали кумыс с быппахом запрещать. А председатель мерить не стал – строгий наказ у его с обкома: самому ни капли, чтоб, значит, не повожать народ… Ежели ты, Костя, от космического гнушаешься, так я тебе говорю: старуха канистры чисто помыла, с содой. В космосе разве могет быть пыль? Там же одна невесомость! Канистры праздные были и без крышек. Для чего такие на спутнике – нам неведомо, но, вишь, пригодились.
– А как вы узнали, что это спутник?
– Ну… От военных, – нехотя признался Евсеич. – Военные на вертолете прилетели с опозданием. Сказали, спутник с орбиты сошел. Ага. Велели детали отдать. Я тую железяку отдал, ни к чему была. Кому что не подошло – отдали, у кого-то забирали аж с обыском. Мимо нас пронесло… Председатель-то уже после про мои канистры пронюхал… Не растреплешься?
– Нет, – вздохнул Сервантес.
– Эх. У меня закваска ядреная, с секретом… Певцу вашему я большую бутыль дал. Двухлитровку.
– Дмитрию Филипповичу? – похолодел инструктор, будто речь могла идти о каком-то другом певце.
– Ему, ага. Хорошо с им посидели. С кошкой как с дитём вожжается, сразу видать – добрый человек. Пару песен спел. Голосяра! Окны дрожали. Колягины норовили подтянуть – куды имям! Пошел, довольный, с кошкой на плече. Хорошо у вас, сказал, и пошел. Природа, река – в красоте, мол, живете…
– А доктор?
– Не было с нами доктора. Я ж говорю, он в медпункте Петьку смотрел. Потом в сельсовет завернул к председателю, ежели Петька не врет. А чего Петьке врать? Доктор попозжа сюды заглянул, певца искал. Расстроенный был. Видать, разминулися.