После трех месяцев, проведенных в больнице, Марка выписали домой. Эдик подготовился, купил самую «навороченную» инвалидную коляску и автомобиль «БМВ», оборудованный специальным подъемником в виде широкого рельса, по которому с помощью электромоторов коляска закатывалась в машину.
Жизнь инвалидов в России сложна. Для их удобства мало что приспособлено. Нет въездов в большинство магазинов, в общественный транспорт, в театры, в музеи. Ситуация меняется, но слишком медленно.
Характер у Марка за три месяца сильно изменился – он стал вспыльчивым, раздражительным и озлобленным.
Он часто звал к себе Сергея, разговаривал с ним, но, если тот с ним в чем-то не соглашался, швырял в него тем, что попадалось под руку. Медперсонал – массажиста, физиотерапевта и врача – посылал матом и не извинялся.
Его не боялась только Ксения. Она, если Марк «дуркой маялся», могла его обругать, а то и шлепнуть пыльной тряпкой.
Нинель перестала отвечать на звонки и письма. Слетать к ней в Париж не было никакой возможности. Но Эдика даже радовал перерыв в их отношениях. У него не было к этой женщине привязанности, он не ощущал необходимости ежедневного общения, как это происходило с Бэллой. Он устал от домашних проблем и даже от любимого дела.
Только при общении с дочерью он отдыхал, радуясь ее хорошим оценкам в школе и смышлености.
Эдик решил больше бывать дома. Необходимо было помочь Марку начать новую жизнь, не допустить, чтобы он скатился к жалкому существованию.
Для повторной операции Марку предстояло лететь в Израиль. Возникла необходимость в профессиональной медсестре.
Стояла середина марта. Солнце редко баловало москвичей, видимо, собирая силы для летней жары. Только подтаявшие сугробы цвета асфальта напоминали о том, что зиме скоро конец.
Эдик без стука вошел в комнату Марка. Тот лежал на спине, уставившись в одну точку на потолке, как будто хотел ее навсегда запечатлеть в своем сознании. Рядом сидела медсестра Оля – ее имя Эдик прочитал на бейджике, приколотом к белому халату. Это по его настоянию все дежурившие у Марка обязаны были носить нагрудные карточки со своими именами, чтобы не напрягаться лишний раз, вспоминая, как кого зовут. Ольга читала, точнее, зубрила учебник по гистологии.
– Ты учишься в медицинском институте? – спросил Эдик.
Девушка вздрогнула и подняла на него огромные темно-карие глаза – такие редко бывают у блондинок.
Он впервые обратил внимание на молоденькую медсестричку, которой было лет двадцать. Вспомнив свой первый опыт, когда он студентом дежурил у постели тяжелобольных, Эдик ей посочувствовал. Или это было больше, чем сочувствие? Он улыбнулся.