— По правде говоря, мне все не нравится. Пока что.
— А конкретно?
— То есть кое-что меня устраивает.
— Гороскопы и кроссворды, идиотские любовные письма, которые мы печатаем под рубрикой! «И в 1969 году еще возможна настоящая любовь»…
— Что ж, в известном смысле это полезные советы…
— Сплетни о кинозвездах, сведения о новых модах…
— Маловато, маловато.
— И все это почти теряется среди серьезных сообщений и комментариев.
— Вот именно, — согласился фон Кенель. — Зачем вы так часто печатаете Кремера? Ежедневное обозрение — согласен, тут он мастер своего дела, но к чему вся эта критика? Люди этого не любят. И ваш антиамериканский курс. И дерзкий тон в отношении полиции, армии. Честное слово, Эпштейн, уж это-то мы с вами могли бы уступить коммунистам. Кроме того, вы пробовали прикинуть, во что нам обходятся хотя бы эти ваши три полосы культуры?
— Но ведь мы не можем заполнять раздел культуры одними только пустяками. Выступать по вопросам культуры — значит выражать свое мнение. Нам удалось привлечь к сотрудничеству крупнейших наших писателей.
— Если вам доведется служить в армии, Эпштейн, или проходить переподготовку, попробуйте опросить пятьсот солдат, кто такие Фриш, Дюрренматт или Генрих Бёлль. Тут-то вам и преподнесут сюрприз: выяснится, что только один из пятисот когда-то слышал одну из этих фамилий, но толком не знает, о ком идет речь: о хирурге, который пересаживает сердце, или о вожде американских негров.
— Как же вы представляете себе раздел культуры в «Миттагблатте»?
— Объясните, почему я лишен возможности прочесть в этом разделе о глухом композиторе, или о танцовщице с деревянной ногой, или же о всемирно знаменитом скрипаче с протезом вместо руки? Почему я не нахожу ничего о том, как Курд Юргенс бьет по морде свою жену и тому подобное? Я хочу сказать, что и в культуре надо сильнее выявлять человеческую сторону. На кой черт мне сдался этот идиотский ливинг-театр? Или опера? Тут за глаза довольно и десяти строк… А вот о том, что отчим в течение десяти лет жил со своими четырьмя падчерицами, я читаю не у нас, а в «Экспрессе», о том, как пятидесятилетний мужчина, не умея плавать, вытащил из Лиммата маленькую девочку, «Миттагблатт» помещает всего двенадцать строк, зато на трех полосах вы морочите мне голову репортажем о шестидневной дискуссии между студентами, гимназистами и рабочими в Центре Ле Корбюзье. Кому интересно знать, что думают эти отщепенцы? Или ни с того ни с сего мне сообщают, что изрек господин Маркузе, а также о том, что небезызвестный Руди Дучке, у которого еще молоко на губах не обсохло, пишет в Риме мемуары…