Природный оптимизм мамы взял верх над безысходностью.
– Так… Надо спасать репутацию отдела… – сказала она бодро.
Бодро – для меня.
В углу комнаты была маленькая железная дверь, которую я сразу и не заметила. Мама открыла её ключом, висевшим рядом на гвоздике.
– Это что?
– Это кладовка. Помоги.
Вместе мы перетаскали по одному четыре стула в эту кладовку, поставили их в ряд, сдвинули поплотнее, делая «диван».
Потом подошли с двух сторон к Филе, переглянулись, вздохнули и взяли его под мышки, пытаясь приподнять.
– Ну, давай, миленький, не подведи. Премия и всё такое. Давай. Тут недалеко. Всего несколько шагов. Ты же молодец, умница, талантище… – приговаривала мама.
Филя с закрытыми глазами, что-то мыча, всё же подчинился этому зомбированию, позволил отвести себя за дверь и уложить на стулья. Там он поджал под себя ноги и тут же опять провалился в сон с блаженной улыбкой.
Мама закрыла дверь, заперла и повесила ключик на гвоздик.
– Мам, а он там не задохнётся?
– Не задохнётся. В крайнем случае припадёт к замочной скважине – она большая. Подышит.
– Мам, а вдруг он проснётся и подумает, что его замуровали, как в древности? – перебирала я самые жестокие варианты, которые приходили мне в голову.
– Не трепещи меня! Пусть думает, что хочет, только бы тихо сидел… То есть лежал, – поправилась мама, уже почти взяв себя в руки.
Несколько мгновений мы стояли молча посреди киноотдела, и я почему-то неуместно вспомнила школьный стишок про спектакль «Хижина дяди Тома», когда на сцене продавали негра, а из зала выбежала девочка и протянула недостающие деньги.
И воцарилась тишина,
Согретая дыханьем зала,
И вся Советская страна
За этой девочкой стояла.
И я чувствовала, что за нами – Филя!
Мама оценила мой юмор и даже усмехнулась.
И вдруг в полной воцарившейся тишине раздался отчётливый счастливый храп Фили.
Мы переглянулись. Мамина мысль работала лихорадочно.
– Магнитофон!
Я нашла глазами магнитофон, притаившийся на подоконнике, подбежала, врубила музыку.
Почти тут же в киноотдел вошла дама из Министерства.
– Здравствуйте, Катя.
Мама, заметив, что со стола не убрана бутылка, бросилась к даме, как к родной, заслоняя собою стол и делая мне у себя за спиной руками отчаянные знаки – мол, убери бутылку.
– Ой, здравствуйте, Татьяна Петровна! Да я бы сама привезла.
– Да я тут была недалеко. По делам. Как вы меня весело встречаете! Музыкой!
Я спрятала бутылку под стол.
– Да! У нас тут всегда весело. Работа такая! – не растерялась мама.
– Я звонила с утра. Ваш осветитель сказал, что Феликс будет в три. Я, наконец, решила познакомиться и заодно забрать плёнку.