Но я уже катилась по склону своего комплекса неполноценности, набирая скорость:
– Нужен не золотой характер, а длинные ноги!
Мама критически меня оглядела – и осталась вполне довольна:
– А у тебя и ноги длинные. Тебе надо только юбку покороче. А то кто же их заметит? За обаятельность и привлекательность надо бороться! Начинаем прямо сейчас! Ну-ка, пройдись!
– Ну, мам!
– Пройдись-пройдись.
Я прошлась.
– Ну-у… – разочарованно протянула мама. – Ты когда-нибудь видела, как ходит Софи Лорен?
– Нет.
– Выпрямись! Голову выше! Ноги до конца выпрямляй! Походка должна быть лёгкой и грациозной! Ещё раз!
– Ну, мам!
– Доставь мне удовольствие!
– Я же не Софи Лорен!
– Ничего, я из тебя сделаю нечто лучшее! Дубль два! – Мама вошла в раж.
И как раз в это мгновение в дверь позвонили. Позвонили нашим условным «соседским» звонком – три раза «дзынь-дзынь-дзынь». Это означало, что пришла баба Рая из квартиры напротив. Обычно я этому не очень радовалась, потому что баба Рая либо надолго маму отвлекала на всякие неинтересные темы, либо принималась меня воспитывать, что тоже не очень радовало. А надо было вежливо кивать и соглашаться, потому что ведь не объяснишь пожилому человеку, что у меня уже есть своё представление о жизни.
Но в этот раз я даже ей обрадовалась. Теперь мама отвлечётся на бабу Раю и не станет мучить меня своей идеей насчёт Софи Лорен, которая, между прочим, вообще кинематограф не моего детства.
Не думайте, что я сильно отвлеклась. Баба Рая, собственно, и стала персонажем моего следующего сочинения. И «услышанный рассказ» был услышан от неё. И я выбрала
«ВЫСШЕЕ ПРОЯВЛЕНИЕ ПАТРИОТИЗМА».
Руководитель литературного кружка велела описать внешность и манеру говорить… Внешность у бабы Раи была… Ну, обыкновенная бабушкинская такая внешность… Манера говорить… Немножко она подсвистывала, задыхаясь, потому что ушла на фронт в сорок первом году семнадцатилетней девочкой и в холодные осенние дожди, ночуя в лесах на земле под плащ-палаткой, заработала себе астму.
– Раиса Александровна, заходите, садитесь! – открыв соседке дверь, радушно произнесла мама.
– Чем это вы тут занимаетесь?
– Избавляемся от комплекса неполноценности! – отрапортовала я.
– Хорошее дело. Одобряю.
– Давай-давай! «Ходи шибче, белоголовый!» – не давала мне расслабиться мама, цитируя свой любимый «Необыкновенный концерт». – Ты себя должна нести как праздник и подарок! Дубль три!
Я прошлась, как мне казалось, легко и бодро.
– Слониха! Это даже не на двойку! – искренне огорчилась мама.
– Ну ладно! – заступилась за меня баба Рая. – Затерроризировала ребёнка! Сама-то попробуй!