Я сохла на глазах.
Когда мама обнаружила причину, она очень обрадовалась:
– Любовь! Так ведь это же здорово!
– Чего же тут хорошего, если он на меня не реагирует?
– Так ведь он не в курсе. Надо дать ему понять.
– Как это?
– Очень просто. В любви надо признаваться. Если ты кого-то любишь, надо сказать ему об этом. В этом нет ничего плохого. Не думаю, что ему каждый день признаются в любви. Ты для него сразу станешь особенной.
– А если я ему не нужна?
– Давай справляться с трудностями по мере их возникновения. Пока напиши ему записку.
– В стихах?
– Конечно, в стихах. Признаваться всё-таки лучше высоким стилем.
– А если он…
– Пиши! Потом разберёмся! – подытожила мама.
Этой своей любимой фразой «потом разберёмся» мама беспечно справлялась с любыми жизненными сложностями. Через пару лет, когда я, уже учась на журфаке МГУ, сказала, что выхожу замуж, она сначала очень удивилась: «Кто же выходит замуж за своё первое интервью? У тебя этих интервью знаешь ещё сколько будет? Выше крыши!» А потом подумала и добавила: «Ладно, выходи, потом разберёмся».
Короче, я написала длиннющее стихотворение. Помню из него только две строфы:
…Но когда тоскую, разве тоже,
Даже если очень далеки,
Разве ты не чувствуешь похожей
В это время боли и тоски?
Разве ты не чувствуешь печали
Среди повседневной суеты,
Будто бы тебя сейчас позвали,
А откуда – не расслышал ты?..
Мама была потрясена и даже, кажется, слегка заревновала, потому что не ожидала такой глубины чувства.
Понятно, что такое чересчур страстное послание я уже своим именем подписать не могла.
– Ладно, – сказала мама. – Давай пошлём без подписи: пусть сам догадается, от кого.
– Это ты хорошо, конечно, придумала, но все знают, что в школе стихи сочиняю только я.
– Об этом не волнуйся. На тебя никто не подумает. Во‑первых, ты слишком скромная, чтобы писать мальчикам такие откровенные письма, а во‑вторых… все решат, что это какая-то не очень известная классика, – успокоила мама. Это была грубая лесть, но она подействовала.
– А почерк? Он почерк сличит – и всё!
– Не сличит! Я своей рукой перепишу.
Сказано – сделано.
Как подкинуть записку – проблемы не стояло. Хоть в этом мне повезло. В Серёжкином классе училась моя лучшая подруга из соседнего подъезда Ленка Горбей, с которой мы выросли и которая тоже была в курсе всего. Тоже Ленка, между прочим. Мне кажется, в моём поколении только Ленками всех и называли. Девчонок – Ленками, мальчишек – Серёжками. Почему?.. К ней я и обратилась.
– А если мама об этом узнает? – тревожно и строго спросила меня подруга.
– Так она сама и переписала, – пожала я плечами.