Я положил ладони на пузырь. Кэм поднял свои. Глаза его были закрыты, он все еще находился в каком-то странном месте, выбранном для него капсулой — может, в кружившейся водоворотом вселенной, а может, в воспоминании или на том поросшем жухлыми кустиками поле в Копе, что показал ему я — но от соприкосновения по пальцам пробежал знакомый электроток. Его губы сложились в улыбку раньше, чем оболочка капсулы растворилась, раньше, чем вся жидкость стекла, даже раньше, чем он открыл глаза.
А когда открыл, в отсеке словно рассвело.
— Привет, Брэйди, — просипел он, дрожа потому, что сидел мокрый в прохладной комнате.
Мой резкий лай от удивления вряд ли походил на смешок. Я не знал, что это было. Потянувшись в капсулу, я взял Кэма за руку. Наши скользкие пальцы переплелись.
«Я что, сплю?»
Никакого ответа. Ну и славно. У меня появился шанс перевести вопрос из мысленной речи во что-нибудь звучащее не столь жалко.
— Какого хрена произошло?
Кэм крепче стиснул пальцы и распахнул глаза.
— Он меня послушал. Послушал.
А потом, не обращая внимания на то, что он был голый, липкий от слизи и в целой толпе офицеров, Кэм начал смеяться. Секундой позже я тоже захохотал. Мне было плевать, даже если все офицеры в медотсеке сочтут нас обоих психами.
Заводы и плавильни Копы выплевывали черный дым в ярко-синее небо.
Я поднимался по холму, и спину жарило солнце. Я тысячу раз ходил тут, но сейчас все казалось иным. Словно я чужак здесь. Ноги помнили дорогу, но глаза будто видели все это впервые.
Сапоги облепила красная пыль. Было гораздо жарче, чем мне запомнилось. От пота футболка липла к спине.
А потом мы оказались у моего дома. Стены из фиброволокна, просевшая крыша и крохотный садик, где много лет не росло ничего, кроме сорняков. Потрескавшаяся цементная дорожка была засыпана мусором, и мне вдруг стало стыдно. Какая дыра.
— Это твой дом? — спросил Кэм, положив руку мне на плечо.
Я поборол желание стряхнуть ее. Мне не нужно его… сочувствие? Я не хотел, чтобы Кэм смотрел на меня сверху вниз. Не хотел, чтобы он жалел меня. И не хотел, чтобы половина жителей Копы догадались, что я педик.
Все казалось гораздо проще, когда Кэм был у меня в голове: слушал, понимал и никогда не осуждал.
А еще мне определенно нужно поработать над терминологией, как я и собирался.
— Ага. — Я сел на корточки прямо в пыли, частично — чтобы рассмотреть дом, а частично — чтобы между мной и Кэмом оказалось расстояние побольше. Когда я был здесь в последний раз, у меня была девушка. А это уже показатель.
Черт. Понятия не имею чего.