А я лежал совершенно голый.
Шум, свет, холод, нагота, но я обращал внимание только на одно — стук сердца. Никакого эха. Ничего в этой пустоте. И единственный голос в голове принадлежал мне самому.
Иисусе.
Я один.
Я заморгал от слепящего света ламп на потолке.
«Кэм? — Мне понравилась жалящая тишина, и я позвал снова: — Кэм?»
Я задрожал. Да, эту рану можно ковырять миллион раз или даже больше, прежде чем она перестанет кровоточить. Если уж больше я ничего для него не могу сделать.
— Ты это чувствуешь? — как-то спросил я Кэма.
— Больно.
Так всегда было и будет.
Я скользнул ладонью по ребрам и прижал ее к сердцу. Когда-то сердце Кэма билось с ним в унисон. И Люси тоже. И будет снова. Я должен в это верить.
Док накрыл мою руку своей.
— Брэйди, — охнул он. — Что произошло?
Я моргнул — лампы на потолке расплывались, сияя как звездные ореолы. Я поднял дрожащие руки к глазам, чтобы стереть склизкую дрянь.
— Меня избил Уэйд, — сказал я, хотя он, наверное, спрашивал о другом. Скорее всего, он имел в виду, что произошло с Кай-Реном. — Слышите? Уэйд и его дружки избили меня, а бросить меня в зале ультрафиолета было идеей этого мудилы Брански. Они чуть не убили меня.
— Брэйди, — повторил Док. Густые брови сплясали какой-то странный танец. — Боже, Брэйди, я думал, они и убили.
— В жопу чудеса, — прошептал я. — В жопу вселенную.
— Господи. — Док взял себя в руки. — Давай вытащим тебя отсюда и вымоем.
— Угу.
Им вдвоем с капитаном Локом пришлось помочь мне выбраться из капсулы. Когда я наконец стоял на ногах, Док прислонил меня к капитану и проверил на предмет переломов.
— А теперь в душ, — наконец сделал он вывод.
Стена серых мундиров раздвинулась, и тогда я увидел ее. На мгновение я подумал, что каким-то образом развернулся или что с головой у меня еще больше непорядок, чем мне казалось, но она была реальна — черная блестящая штука, похожая на гигантского жука, завалившегося на спину и сжимавшегося лапками пузырь.
— Что это такое? — спросил я ломким голосом.
Док нахмурился:
— Вторая капсула.
Вторая…
Холодная вселенная вокруг меня раскрошилась на кусочки. Я не мог вздохнуть, но это меня не остановило.
Забавно. Когда я впервые увидел капсулу, черную, похожу на насекомое, то испугался до смерти. А сейчас мне не терпелось добежать до нее, встать на цыпочки и вглядеться сквозь молочную жидкость в лежащее там тело. Не терпелось прижать ладони к скользкому пузырю и посмотреть, как он растает.
— Кэм!
Когда я впервые увидел его, у него в ресницах застрял пузырек воздуха. Такой же пузырек был там и сейчас — блестел, как слезинка.