Но, черт возьми, оно действительно велико!
Открыв дверь, Николь увидела, что Коннер стоит у окна и смотрит на город. Она медленно подошла к нему. Ей, выросшей в Техасе, было все еще непривычно видеть город с такой высоты. Как и в первый раз, у нее захватило дух.
— По-моему, ты должен ответить на один вопрос, — тихо сказала Николь.
— Не отрицаю.
Его тон был твердым и спокойным, правда, слегка наигранным.
Николь понимала, что Коннер выбит из колеи не меньше, чем она. Было приятно видеть в таком состоянии человека, который привык контролировать не только себя, но и все вокруг. Еще приятнее было осознавать, что свое знаменитое самообладание он потерял из-за нее.
— Спрашивай, — сказал Коннер.
Но мысли настолько спутались в ее голове, что она едва не задала вопрос, не имеющий никакого отношения к статье. Ей хотелось выяснить, почему он предлагает ей провести с ним всего лишь месяц?
Николь попыталась взять себя в руки и откашлялась:
— Одну секунду, я возьму блокнот.
— Я не спешу. — Коннер направился к своему столу.
Было сложно поверить, что всего несколько минут назад он страстно целовал ее. Сейчас перед Николь сидел совершенно другой человек. Именно таким она представляла Коннера, читая его биографию.
Понимая, что другой возможности может не представиться, молодая женщина решила идти напролом. Она набрала в грудь воздуха. Вопрос, который ей предстояло задать, был сугубо личным, и от ответа Коннера зависело содержание всей статьи.
— В экономических журналах пишут, что вы руководите «Мэтчмейкерс» в точности, как ваш отец. Скажите, не оттого ли вы до сих пор одиноки, что не только это объединяет вас с Макейфи-старшим? Правда ли, что вы боитесь совершить ту же ошибку, что и он?
Конечно, Коннера могли сильно разозлить эти слова, выпаленные ею на одном дыхании. Но ничего не поделаешь, он должен ответить. Она дала ему намного больше, чем поцелуй, а он — человек чести.
— Что касается бизнеса, у моего отца была отличная хватка, — начал Коннер без каких-либо эмоций. — Если кто-то считает, что в этом мы с ним схожи, я только рад. Однако во всем остальном мы абсолютно разные.
— Вы боитесь повторить путь отца?
Мышцы его лица напряглись, и Николь ощутила дрожь не удовольствия, а страха.
— Это я оставлю без комментариев.
— Без комментариев?
— Здесь что, эхо? — поинтересовался Коннер, натянуто улыбнувшись.
Николь подошла вплотную к столу. Упершись в столешницу обеими руками, она нагнулась и твердо проговорила:
— Коннер, у нас был уговор. Свою часть обязательств я выполнила.
Он вытянул вперед ладони, словно защищаясь: