Дверь в стене напротив вела в большой кабинет. Левая стена кабинета представляла собой огромное зеркальное окно, у которого стоял темный деревянный стол. Три другие стены с пола до потолка были закрыты высокими книжными шкафами. Каждая полка была заполнена книгами.
Николь прошла вдоль шкафов, читая названия. Там было много литературы, касающейся бизнеса, но встречалась и классика. Отдельно лежала маленькая книжечка, привлекшая особое внимание женщины, — повесть Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Одна из самых известных историй о раздвоении личности, написанная автором «Острова сокровищ».
— «Доктор Джекил и мистер Хайд», — прочитала вслух Николь.
— Я был маленьким, когда прочитал ее в первый раз. Это любимая книга мамы. Она считает, что это лучший пример того, как человек оказывается не тем, кто он есть на самом деле.
Николь улыбнулась:
— У твоей мамы отличное чувство юмора. Не самая веселая книга и совсем не для детей.
— У мамы всегда был специфический вкус, — заметил Коннер. — Вкус, который я во многом разделяю.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что наша мать — лучшая на свете. Она всегда разрешала нам с Джейн делать то, что мы хотим, но при этом не забывала про воспитание. Идеальное сочетание.
— Ты рад, что вы живете рядом?
— Да. Мы с Джейн по очереди ездим к ней. Джейн чаще, я реже. Но мама не требует много внимания к себе.
— Ты часто работаешь дома? — спросила Николь, меняя тему.
— По-разному. Если бы ты не приехала, я поужинал бы, отвечая на электронные письма.
— Да ты трудоголик!
— Наверное, да, — согласился Коннер. — Нельзя быть успешным бизнесменом, не являясь трудоголиком. Все говорят о том, что нужно уметь отдыхать, но бизнес по-настоящему заводит меня. Я не могу сидеть без дела.
Слова Коннера добавили новые штрихи к его портрету. Статья, которую задумала написать Николь, начала вырисовываться у нее в голове. Коннер родился в богатой семье, имея все с момента рождения, но он знал цену труду и не терпел праздности. Он не любил, когда ему подносят что-то на блюдечке. Николь с детства уважала таких людей.
— Теперь предлагаю спуститься вниз и посмотреть остальные комнаты, — сказал Коннер.
— А я предлагаю спуститься и посмотреть только одну комнату, — возразила Николь. — Спальню.
Он взял ее за руку и повел в свою спальню. Здесь они занялись любовью, и Николь наконец перестала думать об условиях соглашения, о своей статье и о чем бы то ни было еще. Она отдавалась Коннеру целиком, получая неземное удовольствие от каждого его прикосновения и поцелуя. А посреди ночи он взял ее на руки и отнес в отведенную ей спальню.